«Большая игра» или «Война теней»
(Продолжение)
6
В поисках приключений, богатства и людей-лягушек
Мифы создаются сознательно с политическими целями или с финансовыми интересами, или не специально, не сознательно, не имея целью солгать и представить читателям ложную картину, а по незнанию или ошибочному восприятию и неправильному пониманию того, что автор мифа увидел или о чем узнал.
Часто такой «несознательный» миф создается при первых контактах между представителями далеких друг от друга народов и цивилизаций, прошедших настолько разные пути в своем развитии и получившие настолько разный опыт, что их менталитет и самосознание находятся, как многим кажется, в непреодолимом противоречии. Именно так произошло с британской или, как ее часто называют, англо-саксонской и русской цивилизациями, и миф этот начал складываться в середине XVI века…
В 1553 году три английских корабля отошли от британского берега в попытке найти путь в Китай и Индию через северные моря. У жителей на западе Европы информации о народах восточной части континента, а тем более Сибири, было мало, и эта информация была не более точна, чем информация о России в современных западных СМИ.
В те годы были изданы несколько книг европейских путешественников, в которых говорилось о возможности добраться до Китая, а затем и Индии, объехав Сибирь с севера по морю, а затем по рекам. К этой мысли подводила британцев, в частности, книга Зигмунда Герберштейна, который в 1516—1518 гг. и в 1526—1527 гг. дважды по поручению австрийского императора Максимилиана посетил князя Василия III в Москве. Большинство остальных западных авторов в России не были и писали по рассказам тех, кто утверждал, что в России был, и рассказывали о Московии то, что на Западе хотели слышать. Эта традиция рассказывать то, что, как кажется самим рассказчикам, хотят услышать их слушатели, а не то, что он знает, осталась в Великобритании до сих пор…
В своих поездках Герберштейн собрал материалы для своей будущей книги «Записки о Московии», в которой дал ряд драгоценных свидетельств о московских порядках и о географии Восточной Европы и Северной Азии. В частности, он писал: «Владения Московского государя простираются далеко на восток – до реки Иртыш, от устья которой до Китайского озера три месяца пути. Из Китайского озера, скрывающегося в густых лесах, берет начало река Обь. Сюда приходят черные люди и приносят разнообразные товары. Леса тянутся до области Лукоморье, жители которой каждый год точно в день, посвященный у русских Святому Георгию, 27-го ноября, умирают, а весной, 24-го апреля, оживают наподобие лягушек. Где конец этого леса никто не знает».
Эта книга и послужила англичанам одним из источников идеи найти свободный от жадных и жестоких конкурентов, прежде всего испанцев, французов и португальцев, путь к богатейшему Китаю и к еще более богатой Индии, и путь этот, как казалось тогда англичанам, лежал по северным морям, а затем сибирским рекам, которые протекали с юга на север. Люди-лягушки, умирающие на полгода, конкуренцию для британцев составить не могли. Они были далеко не испанцы и не португальцы, а уж тем более не «bloody French» (не французы)…
Отважные, смелые и предприимчивые англичане, которые стремились к успеху и богатству, создали в 1551 году в Лондоне Компанию купцов-предпринимателей «Mystery and Company of Merchant Adventurers for the Discovery of Regions, Dominions, Islands, and Places unknown», которая и занялась, в числе других проектов, поисками северо-восточного морского пути.
Однако, путь по северным морям оказался сложным и опасным, и дело было не в людях-лягушках. Как только британские корабли прошли владения Норвегии и вышли на неизвестные им доселе территории, буря раскидала корабли. Два из них, как потом оказалось, причалили у побережья Кольского полуострова.
По непонятным до сего дня причинам их экипажи не смогли пережить зиму. Весной корабли были обнаружены местными жителями. Один корабль оказался пустым. В другом рыбаки нашли 83 мертвых тела, там же лежали две мертвые собаки, которых британцы взяли с собой в плавание. Умерли английские моряки все неожиданно и одновременно внутри корабля на своих местах. Тело командира экспедиции и капитана сэра Хью Уиллоби было обнаружено в его каюте, за столом, на котором лежали морские карты. Корабль был набит продуктами и товарами…
Вероятно, экипаж погиб в результате отравления угарным газом. Причиной этого стало решение капитана собрать обе команды в один корабль, закупорить и изолировать его, в том числе перекрыть дымоход печи. Так британские моряки пытались бороться с арктическим холодом…
Фото: Адмирал сэр Хью Уиллоби был прекрасным военным, но недостаточно опытным моряком, чтобы пройти северный морской путь и пережить полярную зиму
Однако капитану третьего корабля Ричарду Ченселлору повезло больше, и его корабль «Эдвард Бонавентура» достиг острова Ягра, на котором находилось поселение рыбаков и охотников, а затем и большой земли.
Фото: Корабль «Эдвард Бонавентура»
160-тонный корабль произвел на русских рыбаков дальнего Севера сильное впечатление, и Ричард Ченселлор сумел настолько их заинтересовать, что местные власти решили выполнить его просьбу и сообщить о прибытии англичан Ивану IV Грозному, царю Московского царства.
Фото: Ричард Ченселлор, капитан корабля «Эдуард Беневентура»
Ченселлор решил ждать приглашение царя, встретиться с царем в Москве, и если продолжать путешествие в поисках Индии, то получив поддержку русских. Ждать пришлось долго. Расстояние до Москвы от города Холмогоры, столицы Поморья, куда прибыли по приглашению местных властей англичане, превышало тысячу километров, а добираться приходилось на санях, зимними короткими днями. Сейчас на месте городка Холмогоры находится город Архангельск, главный северный порт России.
Фото: Путь корабля Ричарда Ченселлора «Эдвард Бонавентура»
Ричард Ченселлор, как многие английские искатели приключений и заморских богатств, был нетерпелив. Не дождавшись гонца от царя, Ченселлор отправился в путь в Москву сам и встретил царского гонца уже в пути. Тот передал ему приглашение в Москву и готовность царя принять англичан в Кремле.
На своем пути в Москву Ченселлор сделал несколько наблюдений, которые, в отличие от писаний других западных знатоков России, отражали русскую реальность. Так, он подсчитал, что ежедневно в пути ему встречалось от семисот до восьмисот саней с зерном, которые русские торговцы везли в Москву или на север, где зерно нужно было для питания населения, потому что климат там не позволял выращивать зерновые. С севера в Москву двигались сани, которые везли шкуры морских животных и изделия из них, пушнину, рыбий жир, сало и мясо китов и других морских животных. Ченселлор был поражен обилием мелких деревень, которые встречались ему на пути вокруг Москвы.
Сам город Москва его тоже удивил. Москва показалась ему значительно больше Лондона с пригородами, но построена столица Московского царства была в основном из дерева, что создавало, по мнению Ченселлора, угрозу пожаров, и дома были расположены не компактно и скученно, как в Лондоне, а разбросаны, как писал позже Ченселлор, хаотично, без какого-либо порядка.
Тут следует отметить разницу в восприятии жизни и окружающей действительности британцев и русских, которая проявилась в приезд первого официального британского посланника в Москву и которая никуда не исчезла до сих пор. Как я уже писал в предыдущей статье «Дом, который построил Джек Маршак, или Конфликт цивилизаций» (Дом, который построил Джек Маршак, или Конфликт цивилизаций » Валерий Морозов (valerymorozov.com) , ,https://valerymorozov.com/news/3019), Москву, как и другие типично русские города, сами русские называли «большой деревней», в отличие от каменного Санкт-Петербурга, построенного императором Петром I в западноевропейском стиле. При этом, Петербург считался менее удобным городом для жизни.
Разбросанность домов в Москве позволяла окружать дома садами, обеспечивать население колодцами с чистой питьевой водой, туалетами, расположенными часто отдельно от основного дома, среди хозяйственных построек или в саду, что позволяло обеспечивать необходимую санитарию в городе.
Применение дерева объяснялось не только наличием лесов вокруг городов на тысячи километров, но и тем, что деревянные дома позволяли лучше защищать людей от холода и жары, что в условиях русской зимы, которая тянулась пять месяцев, имело большое значение. При этом следует учесть, что весна до конца мая и осень с конца сентября в России соответствуют английской зиме.
Стандарты строительства жилья в России и Англии всегда были разные. Жить в английском доме в условиях России было невозможно как в XVI веке, так и в XXI веке. До 1960-х годов в СССР строительный стандарт требовал толщину стены для кирпичного жилого дома не менее 110 см (стандарт был изменен только в связи с внедрением бетонного строительства с устройством теплоизоляции). Большинство домов в Англии имели кирпичные стены не более 30 см. При этом, дерево толщиной 30 см обладает тем же уровнем теплоизоляции, что и кирпичная стена толщиной 110 см.
Ричард Ченселлор обратил внимание на то, что кирпичные строения в Москве имели большую толщину стен, но не попытался понять причину, а в некоторых случаях он, что свойственно англичанам, просто отказался поверить рассказам. Так, описывая Московский Кремль, Ричард Ченселлор написал: ” Есть в Москве прекрасный замок, высокие стены которого выстроены из кирпича. Говорят, что стены эти толщиною в 18 футов, но я не верю этому, они не кажутся такими. Впрочем, я не знаю этого наверно, так как ни один иностранец не допускается к их осмотру.»
Наверное, он бы не поверил, что в кремлевских стенах до сих пор есть проходы для отрядов солдат кремлевской охраны, а также подземные туннели, которые позволяют конникам проходить Кремль из конца в конец, а также выезжать из Кремля в наружный город, и туннели эти уже существовали в XVI веке (я могу это подтвердить как свидетель, на момент участвовавший в начале 1990-х в поисках потерянной «Библиотеки Ивана Грозного»)…
Однако, разница во взглядах, целях и приоритетах сказалась не только в восприятии архитектуры и традиций, но и в политике и торговле.
7
Начало британского мифа о России и русских
Ричард Ченселлор описал впечатление, которое британцы произвели на русских в своей «Книге о Великом и Могущественном Императоре России и Герцоге Московском, а также о владениях и принадлежащих богатствах». Однако, главное содержание книги составили его наблюдения за русскими, их жизнью, привычками, за русской армией и системой управления страной.
Его книга заложила основы мифа о России и русских, который, видоизменяясь и развиваясь, сохраняется до сих пор на Западе, особенно в Великобритании и США. При этом, следует отметить, что многие наблюдения Ченселлора отражали реальность, а некоторые были важными, однако понять и объяснить то, что он видел, Ченселлор не сумел. Его ошибки сыграли важную роль в создании представлений о России в Великобритании, Европе, а затем и в США.
Давайте разберем некоторые из его наблюдений.
Наблюдение 1
«Рыба была тухлой. Сэр, я лично проверил!»
Начну я не с книги Ричарда Ченселлора, а с истории, которая произошла через 425 лет после плавания и гибели корабля «Эдуард Бонавентура» и его капитана. Произошла эта история в 1980 году в Индии, в городе Чандигархе…
За полтора года до этого я был призван из Агентства печати «Новости» в Советскую Армию, и прослужив более полугода в учебном центре для подготовки иностранных военных, в том числе иракцев, ливийцев и танзанийцев, в городе Мары, в Туркмении, в ста километрах от советско-афганской границы, в декабре 1978 года был направлен в Индию для службы в группе советских военных специалистов, которые работали на авиационной базе ВВС Индии в городе Чандигархе.
Фото: Группа советский военных специалистов (я на фото второй справа), декабрь 1978 года, Дели, Индия
В Чандигархе уже несколько лет работала группа советских военных специалистов, которая насчитывала более двадцати офицеров и инженеров. Они специализировались на ремонте вертолетов МИ-8 и транспортных самолетов АН-12. Именно эта техника проходила ремонт на базе в Чандигархе.
Командовал группой полковник Лёшин. Через полгода его заместитель, который отвечал за отношения с индийским командованием авиабазы и был старшим в группе переводчиков, в которую я был зачислен, вернулся в Москву в связи с окончанием срока командировки. Неожиданно для меня я был назначен на его место заместителем начальника группы и переехал жить в дом, который был предоставлен индийским командованием для проживания начальника группы и его заместителя.
Еще через полгода полковник Лёшин также уехал в Москву, а на его замену приехал новый начальник группы, Авраменко, бывший до поездки в Индию директором завода по ремонту вертолетов в городе Конотопе на Украине.
За пару месяцев до отъезда Лёшина закончился контракт на аренду дома, в котором мы жили. Индийское командования авиабазы, которое обеспечивало советских военных специалистов жильем, приняло решение не возобновлять новый контракт и арендовать другой дом для нашего проживания.
Мы с Лёшиным временно переехали в гостиницу “Mount View”. Из окна моего номера я видел озеро, за гладью которого возвышались горы Гималаи.
Когда Лёшин уехал, я остался в гостинице один. Через пару дней после его отъезда из Посольства СССР мне позвонил полковник, который курировал нас в Посольстве, и сказал, что ему звонил по телефону из Москвы Авраменко, который хотел бы приехать не с пустыми руками, а привести что-нибудь офицерам, которые вдали не только от России, но и от Дели, наверное, соскучились по каким-нибудь русским деликатесам. Полковник из Посольства попросил меня посоветоваться с группой и передать список того, что мы хотели бы получить из Москвы.
Я выполнил его просьбу и через час передал список в Посольство. Через неделю прилетел Авраменко с женой и маленьким сыном Андрейкой. Он привез целый чемодан с продуктами для офицеров. Среди этих продуктов были две трехлитровые стеклянные банки с малосоленой селедкой в рассоле. Это была огромная тихоокеанская сельдь, от вида которой у меня слюна залила рот и желудок. Авраменко привез и с десяток бутылок хорошей водки. Жизнь менялась к лучшему…
В Чандигархе найти было невозможно ничего подобного ни тихоокеанской селедке (кстати, в два раза больше той селедки, которая продается в магазинах Британии), ни произведенной по высшим советским стандартам водке.
Авраменко предложил мне отнести селедку в холодильник ресторана гостиницы и подождать пару дней, пока к нам приедет генерал Богданов, командующий всеми военными подразделениями в Индии. Богданов регулярно приезжал к нам до этого с проверками. В этот раз он хотел официально представить Авраменко офицерам. После представления планировалось застолье, и привезенные деликатесы должны были украсить стол и доставить радость офицерскому составу и их женам, которые также были приглашены на банкет.
Я спустился в ресторан и переговорил с Капитаном, старым индийцем, который командовал рестораном и кухней гостиницы. Капитан всегда был одет в красный мундир и выглядел как представитель бога Шивы, по меньшей мере, в Пенджабе. На мою просьбу Капитан возражений не имел. Я вернулся в номер Авраменко, забрал банки и спустился в кухню. Капитан косо посмотрел на плотно закрытые пластиковыми крышками стеклянные банки, набитые огромной сельдью, залитой рассолом, и дал команду открыть холодильник, занимавший одну из стен кухни и поставить банки на верхнюю полку…
Через пару дней, в районе обеда, приехал генерал Богданов. Авраменко и я встречали генерала у входа в гостиницу. Когда его «мерседес» с индийцем водителем подъехал к гостинице и остановился около нас, Богданов вышел из машины, мы поздоровались и спросили, где бы он хотел пообедать, в ресторане гостиницы или в одном из наших номеров.
– Ну, в индийских гостиницах я уже пять лет регулярно обедаю, а вы, наверняка, что-нибудь особое из Москвы привезли, – сказал Богданов. – Давайте пообедаем в номере. Угощайте.
Мы поднялись в номер Авраменко, жена которого уже накрыла стол, на котором в центре стола в окружении тарелок и рюмок стояла бутылка водки, возвышались горки горячей картошки, украинского сала, колбасы, соленых огурцов, капусты и маринованных белых грибов.
Авраменко пригласил нас к столу.
– Валерий Павлович, – сказал мне Авраменко, – пора нести селедку!
Я с радостью вылетел из номера и поспешил в кухню ресторана. В кухне Капитана не было, но я не стал его разыскивать, а попросил повара открыть мне холодильник. Когда повар открыл дверь холодильника, банок с селедкой на полке не оказалось.
– Где банки с селедкой? – спросил я, чувствуя противный холод внутри себя.
– Капитан приказал их выбросить, – сказал повар.
– Где капитан? – заорал я.
– У себя. Он живет там, за деревьями, за поляной, – сказал испуганный повар.
Я побежал через поляну, на которую выходили стеклянные двери ресторана. Вдали росли деревья, которые скрывали длинный дом, разделенный на небольшие жилые помещения, похожие на клетки, где жили работники, которые должны были находиться постоянно при гостинице.
Мне показали дверь в комнату Капитана. Я постучал в дверь кулаком, натренированным годами карате и бокса. Капитан открыл дверь и удивленно посмотрел на меня. На нем ничего не было, кроме повязки вокруг бедер.
– Где банки с рыбой? – спросил я, уже понимая бесполезность своих попыток найти селедку.
– Выбросили, – сказал Капитан, расслабляясь и успокаиваясь. – Сэр, рыба протухла. Я сам проверил!
Я не был в состоянии что-либо сказать. Я развернулся и пошел в гостиницу, не желая даже представить, что меня ожидает.
Когда я вошел в номер, радостное ожидание на лицах Авраменко и Богданова медленно исчезло.
– А где селедка? – спросил Авраменко.
– Они ее выбросили, – сказал я. – Этот идиот Капитан сказал, что рыба, сэр, протухла. Что он сам это проверил…
Они минуту смотрели на меня в шоке. Потом Богданов рассмеялся.
– Индия, что тут скажешь! Садись, выпей водки. Вот тебе черный хлеб, квашенная капуста, соленые огурчики и украинское сало. Молодец, что ты это все своему капитану на хранение не отдал, – сказал Богданов, наливая мне водку в рюмку.
Авраменко тоже напряженно засмеялся, а его жена продолжала в ужасе смотреть на меня… Это куда я приехала? – читалось в ее глазах…
– Как он сказал? – спрашивали меня не раз в тот день.
– Сэр, рыба протухла. Я лично проверил, – отвечал я всем покорно…
Эту историю я вспомнил, когда прочитал описание Ричардом Ченселором быта русских при Иване Грозном. Англичанин был поражен, что при огромном богатстве России, большинство русских живут поразительно бедно. Они не могут позволить себе есть свежую пищу: «Бедняков здесь неисчислимое количество, и живут они самым жалким образом. Я видел, как они едят селедочный рассол и всякую вонючую рыбу. Да и нет такой вонючей и тухлой рыбы, которую бы они не ели и не похваливали, говоря, что она гораздо здоровее, чем всякая другая рыба и свежее мясо. По моему мнению, нет другого народа под солнцем, который вел бы такую суровую жизнь».
Ох уж эти русские! Вот и я на всю жизнь запомнил, как сорок лет назад в Индии меня лишили возможности почувствовать себя бедным советским офицером и хотя бы на несколько минут вернуться к жалкой русской жизни и протухшей селедке…
Никто тогда в Московии не смог объяснить или убедить Ченселлора, что в условиях, когда народ живет при минусовой температуре почти полгода, а новый урожай и свежие фрукты и овощи получает лишь два -три месяца в году в зависимости от погоды, этот народ создает целые технологии сохранения продуктов, в том числе не только рыбы или мяса, но и молока, овощей, фруктов, грибов, ягод, трав, орехов, и эти технологии позволяют не только сохранять вкус и питательные свойства продуктов, но за счет происходящей ферментации улучшать их вкус и полезные свойства. Особенно это касается таких продуктов как капуста, огурцы, грибы и рыба… Прежде всего, селедка.
Теперь, конечно, многое изменилось. Копченую и соленую селедку можно купить в магазинах Великобритании, а икра уже давно считается деликатесом. Но тогда Ченселлор с ужасом и отвращением смотрел на жалких нищих русских, которые ели селедку, осетрину, черную и красную икру, и не травились всей этой гадостью, а нахваливали ее. Это надо же до чего этот народ довел себя!
Для русских замечания и выводы Ченселлора были тем же, чем могло быть для итальянцев замечание о том, что их бедность и нищета дошли до того, что они не могут себе позволить пить свежее молоко и есть свежее мясо и травятся странными продуктами, которые называют “parmesan” и “prosciutto”…
За прошедшие века жизнь изменилась, как и отношение к продуктам, но и сейчас убеждение в бедности и жалости жизни в России по сравнению с Британией или США остается, хотя часто от этого убеждения до реальности так же далеко, как от жалости Ченселлора к русским в XVI веке, до копченой осетрины и соленой селедки…
Наблюдение 2
Торжественность и убогость
Ричард Ченселлор обратил внимание на странную двойственность русского быта на всех уровнях общества, но особенно это касалось русской элиты, царя и его ближайшего окружения.
Крепости, дворцы и жилые дома в Московии были построены так, что состояли из двух частей. Одна предназначалась для торжественных приемов и встреч, другая – для жилья, домашнего общения и семейной жизни. Первая отличалась богатством и пышностью убранства, а вторая простотой и даже, по мнению британцев, убогостью.
Парадные помещения для встреч, приемов и торжеств отличались богатством и красотой. В частности, так были построены дворцы в Московском Кремле. Даже шатры, которые царь использовал в путешествиях и военных походах, отличались особой красотой и богатством убранства. Ченселлор писал: «Сам великий князь снаряжается свыше всякой меры богато; его шатер покрыт золотой или серебряной парчой и так украшен каменьями, что удивительно смотреть. Я видал шатры королевского величества Англии и французского короля, которые великолепны, но все же не так, как шатер московского великого князя. А когда русских посылают в далекие чужеземные страны или иностранцы приезжают к ним, то они выказывают большую пышность.»
Однако части дворцов, где жил царь и его семья, неожиданно для британцев, оказались малых размеров, большое место занимали печи, потолки в комнатах были низкими, окна меленькими, и отделаны эти помещения были удивительно просто.
Так же были построены дома и дворцы русской знати. Богатые и просторные помещения для официальных приемов и торжеств, и очень скромные и простые внутренние помещения, где жили постоянно хозяева и их слуги.
Тем же отличались и одежды русских. На официальные приемы и торжества они одевались очень богато. «Я никогда не слыхал и не видел столь пышно убранных людей, -писал Ченселлор и сразу отмечал, что «это не их повседневная одежда… Когда у них нет повода одеваться роскошно, весь их обиход в лучшем случае посредственный».
И опять Ченселлор не искал или не смог найти объяснений этим традициям, которые сформировались века назад. В суровом климате помещения должны отапливаться минимальными усилиями. Система отопления должна быть максимально эффективной, а помещения должны иметь прекрасную теплоизоляцию и оптимальные размеры для жизни. Поэтому помещения были построены так, чтобы в них было тепло и уютно в любой холод.
В торжественных и богатых одеждах жить постоянно в русском климате тоже было невозможно. Повседневная одежда должна была быть изготовлена из простых материалов, например, из льна, шерсти и меха, и даже обувь зимой должна была быть сделана из шерсти и закрывать ноги по колено, а не из кожи. Этим и объяснялось, что богатые и бедные в России одевались, по мнению Ченселлора, «в лучшем случае посредственно».
Фото: Русские валенки из войлока, простые и праздничные, в которых ноги будут в тепле в любой мороз
Наблюдение 3
Уздечка для русского коня
Ричард Ченселлор отмечает, что военное могущество России «изумительно велико». Царь способен собрать и возглавить армию в 200-300 тысяч человек, причем почти все войны в его армии конные. Пехотинцев в русской армии нет, кроме артиллеристов (стрелки, по мнению британского капитана входили в состав артиллерии). Пешими вместе с армией выступают лишь рабочие и слуги, которые помогают армии в походе. При этом, царь вынужден оставлять на всех границах своего государства многочисленные воинские подразделения, которые призваны отражать нападения воинственных соседей.
При этом, Ченселлор был удивлен тем, как легко русские войны переносят суровый климат и тяготы войны. Он писал, что в мире нет других людей столь привычных к суровой жизни, как русские. Никакой холод их не смущает, хотя им приходится проводить в поле по два месяца в такое время, когда стоят морозы и снега выпадает более, чем на ярд. Еще более удивительным для него была их выносливость, ибо каждый должен добыть и нести провизию для себя и для своего коня на месяц или на два. Ченселлор выразил сомнение, что среди британских «хвастливых воинов» найдется много тех, кто сможет пробыть с русскими в поле хотя бы только месяц.
При этом, Ченселлор отметил, что русская армия «не обучена строю и искусству цивилизованных войн». Он считал, что если найдутся люди, которые смогут убедить царя в необходимости создания «цивилизованной армии», то даже союз двух самых могущественных держав в мире не сможет бороться с Россией.
Ченселлора поразили взаимоотношения между царем и его подданными, в том числе то, что русские люди находились «в великом страхе и повиновении», что каждый должен был «добровольно отдать свое имение, которое он собирал по клочкам и нацарапывал всю жизнь, и отдавать его на произволение и распоряжение государя».
Ченселлор обратил внимание на то, что русские не могут сказать, как «некоторые ленивцы» в Англии: «Я найду королеве человека, который будет служить ей за меня», или помогать друзьям избегать службы, выплачивая деньги за их освобождение от службы. В России «они униженно просят, чтоб им позволили служить великому князю, и кого князь чаще других посылает на войну, тот считает себя в наибольшей милости у государя».
В описании Московии британским капитаном отражено непонимание и незнание реальной ситуации в России. Он не понимал, чего потребовала от Москвы задача восстановления огромного государства после раздробленности и 300 лет монголо-татарского ига. Он не понимал, что Василию III, отцу Ивана IV, и самому царю Ивану Грозному приходилось создавать огромную и мощнейшую в Европе армию после 300 лет ига, без финансовых и экономических ресурсов, необходимых для содержания «цивилизованной армии». Три века, в течение которых Русь платила Орде дань, не позволили создать накопления или условия для быстрого экономического развития. При этом, Россия находилась в окружении враждебных стран, стремящихся к поглощению и уничтожению Московского царства.
Ченселлор не сумел разобраться в том, что потребовалось сделать, чтобы защищаться от нападения со всех сторон, и не только отбиваться, но и поглощать и брать под контроль соседние государства, которые были не намерены останавливать свои набеги, но стремились к уничтожению или порабощению Московии. Система формирования русской армии, ее снабжения, преобладание конницы и артиллерии были результатами особого исторического пути развития русской цивилизации.
В XVI веке русское войско состояло из трех основных частей. Это были стрельцы, конница поместных дворян, о которых в основном писал Ченселлор, и казаки. Стрельцы служили за жалование, но имели землю в личной собственности, и их семьи вели свое хозяйство наподобие крестьянского. Это были охранники, которые охраняли царя, его семью, Кремль и участвовали в войнах и походах.
Казачье войско формировалось из казаков, то есть из сословия, которое образовалось из беглых крестьян или городских жителей, которые по тем или иным причинам должны были покинуть места своего проживания и, смешиваясь с остатками местного населения, начать новую жизнь на окраинах Руси, где часто земли были более плодородные, но находились под постоянной угрозой набегов и нашествий со стороны враждебных соседей. Казаки выполняли роль буфера, защитной зоны, которая предотвращала проникновение вражеских войск и отрядов вглубь Руси. За это казаки освобождались от ответственности за совершенные ранее правонарушения, имели вольности, то есть свою систему управления землями и поселениями, и освобождались от налогов. Однако, они должны были обеспечить себя вооружением, конями и нести военную службу в воинских частях, которые сами формировали.
Особую роль в русской армии в XV и XVI веках стали играть конные войска, которые формировались из поместных дворян. Именно о них и писал Ченселлор, и именно они в дальнейшем сыграли огромную роль в истории Московского царства, а затем Российской империи.
Ченселлор не знал, что русские конники, которые состояли из поместных дворян, и которые поразили его своей выносливостью и готовностью воевать за царя и Россию, не получали от царя оплаты за службу, за исключением подарков и призов за особые заслуги. Они не собирали по клочкам и не нацарапывали всю жизнь свои имения, чтобы потом добровольно отдать их царю, как думал Ченселлор.
Он не знал, что они даже не владели своими имениями. Они получали от царя не имения, а право получать подать, налог с деревень, то есть с крестьянских общин. Эти подати общины должны были платить царю за их защиту и управление страной.
Размер этих выплат был невелик, и это были по большей части не деньги, а зерно, мясо, другие производимые крестьянами продукты, а также меха и шкуры.
Бюрократический аппарат московского княжества был еще недостаточно развит. Денег на его содержание у князя не было. Учитывать поборы от столь большого числа общин, которые часто состояли из несколько крестьянских семей, и были раскиданы по огромной территории, как и рационально использовать получаемые товары было очень сложно.
Кроме этого, постоянно платить денежное жалование и продуктовое довольствие большому количеству княжеских профессиональных воинов было также почти непосильной задачей для тогда еще немногочисленных древнерусских чиновников – дьяков.
Таким образом, передавая право взимания подати новому сословию, дворянам, великий князь Московский решал несколько задач: освобождал свой аппарат от тяжелой задачи собирать подати, которые крестьянские общины выплачивали продуктами и изделиями, перевозить, хранить и переводить эти товары в денежную форму, содержать огромный аппарат чиновников для выплаты зарплат и содержания военным, обеспечивать свое войско оружием, формой, доспехами, провиантом. Все это передавалось теперь новому сословию, дворянам, которые должны были сами себя обеспечивать, но за это получали крестьянские общины с их землями и производствами.
Эту реформу государственной системы и армии начал проводить Иван III, Великий князь Московский и Всея Руси, дед Ивана Грозного. Именно он начал строить Московское княжество как Великую Русь.
Фото: Иван III, Великий князь Московский и Всея Руси
Получив право взимания налога, состоявший на службе у царя воин, тратил получаемый налог на покупку коней, оружия, боевой одежды и снаряжения, а также провианта, чтобы обеспечить себя на время службы. За счет этого налога он содержал семью, слуг и жил после завершения службы…
Количество и размер общин, отданных во владение, а точнее, во взимание налога, зависело от боевых подвигов конника или командира. Он мог быть лишен права на взимания налога или его имение могло быть заменено на меньшее, или ему могли быть переданы новые деревни. Все зависело от его заслуг перед царем. Поэтому они «униженно», как писал Ричард Ченселлор, стремились участвовать в боях и походах русского войска.
Перед британцем предстала лишь видимая часть реальной жизни Московии. Скрытые особенности системы, ее механизмы, части и элементы, их взаимодействия остались скрыты от британцев. Во многом такая ситуация остается до сих пор…
На всех этих особенностях я подробно остановлюсь в последующей части, где буду разбирать и анализировать процесс становления и развития русской цивилизации, но сейчас отмечу лишь характерный и важный бля британцев вывод, к которому пришел Ричард Ченселлор.
По его мнению, европейским странам повезло, что русские не знают свою силу, «ибо если бы они знали свою силу, то никто бы не мог соперничать с ними, и их соседи не имели бы покоя от них».
Тут проявилось британское мировоззрение и менталитет. Сила в понимании британцев естественно порождает агрессию и стремление к победе над соседями и их покорению. Ченселлору даже не приходило в голову, что для русских в XVI веке, в том числе для правящей династии, борьба с соседями, войны с ними были проклятием, вынужденным бедствием, а расширение Московии и покорение агрессивных соседей вынужденным подвигом, актом защиты народа и отечества.
Подводя итог своему анализу военной мощи Московии, Ченселлор сравнивает Россию с молодым конем, который не знает своей силы, позволяет малому ребенку управлять собою и «вести себя на уздечке, несмотря на всю свою великую силу». А ведь если бы конь осознал свою силу, то с ним не справился бы ни ребенок, ни взрослый человек. И тут Ченселлор делает вывод, что такова Божья воля…
У британского читателя создавалось впечатление, что Россия по воле Божьей является каким-то неразумным и нецивилизованным монстром, которым можно легко управлять и манипулировать, если найти правильные методы и механизмы. Сама же Россия, если для нее не найти правильной уздечки, если ее не взять под контроль, то она так и останется монстром, который, если вдруг поймет и осознает свою силу, может уничтожить или поработить любую страну в мире, в том числе и Великобританию…
Уздечка для России и ее сдерживание – эти понятия легли в основу политики Великобритании и всей Европы в отношении Москвы со времени поездки Ричарда Ченселлора в Московию и до сего дня.
(Продолжение следует)
