Последний раз я был в ЦК КПСС в 1983 году перед отъездом в долгосрочную командировку в Индию для работы в Информотделе Посольства СССР в Дели. Собственно говоря, в ЦК вызывали не меня, а мою жену. Она была беременная, и мне рекомендовали не отправлять ее на собеседование одну, чтобы не нервничала.
Она плохо помнит, что было. Только коридоры с высокими потолками, ковровую дорожку, кабинет и инструктора ЦК, который ей полчаса рассказывал, как надо вести себя за границей, в частности, в Индии. Вопросов он не задавал, видимо, принимая во внимание ее беременность, застывший испуганный взгляд и бледность.
Из того, что говорил инструктор, пожилой и ухоженный мужчина, она запомнила две фразы:
«Делайте то, что вам скажет муж. Он у вас опытный. Слушайте его во всем», и «В Индии очень легко подцепить инфекционную болезнь, поэтому ваш муж должен каждый день выпивать по пятьдесят-сто граммов виски или водки. Для климата Индии лучше виски».
Услышав вторую фразу, несмотря на испуг, у нее мелькнула мысль, что инструктор шутит, но посмотрев на него, она поняла, что здесь шуткам места не было.
Больше в зданиях ЦК КПСС на Старой площади я не был. Когда в 1988 году Секретарь ЦК, член Политбюро Егор Лигачев подписал решение о включении меня в списки номенклатуры ЦК КПСС, меня в ЦК не вызывали. Просто сообщили об этом. Теперь меня назначить, уволить или переместить на другую должность можно было только решением ЦК партии.
После развала СССР впервые я появился в комплексе зданий на Старой площади, когда шел на совещание к Гайдару, который тогда исполнял обязанности Председателя Правительства России.
Возвращение в 1991-92 годы
На совещание руководство АККОР подъехало на разных машинах, но в главный подъезд зашло гурьбой.
Два офицера в форме пограничников проверяли пропуска. Пока мы проходили, предъявляя свои удостоверения, офицеры обсуждали, как они провели до этого вечер. В удостоверения почти не заглядывали. Списков на проход тоже не было, или офицеры с ними не сверялись. «На хрен они здесь вообще стоят?»- подумал я, не веря, что все это происходит в главном подъезде здания ЦК КПСС.
Казалось, я входил в совершенно другой комплекс зданий. Или в другой мир. Все казалось грязноватым, забитым толпящимся помятым и суетливым народом. И офицеры тоже, казалось, были из другого мира и другой службы.
В холле у раздевалок и напротив, где стояли столы, которые были завалены книгами, сувенирами и тряпками (галстуки, платья, рубашки и т.п.) активно шуршал народ.
В Индии наши посольские называли такие развалы «помойками»: «Слушай, пока жены на помойку ушли, давай вискаря махнем?»
Я толкаться не хотел. Подошел к Коле Попову, генеральному директору АККОР, и Башмачникову, президенту АККОР, и спросил их, куда можно пройти и подождать их.
– Идите к Гайдару в приемную. Там встретимся. У нас задержка с совещанием минимум на час,- сказал Башмачников. Он назвал мне этаж, на котором был расположен кабинет Гайдара, который когда-то занимал всесильный Леонид Брежнев.
Поднявшись на этаж, я прошел к кабинету Гайдара. Коридоры были обшарпаны, ковер стерт. Видно было, что его пылесосили давно, а чистили вообще в незапамятные времена.
Я открыл тяжелую огромную дверь, рядом с которой висела латунная табличка с должностью и именем Гайдара.
В приемной были только секретарь и, как я решил, помощник Гайдара. Двери в кабинет Гайдара и кабинет напротив были открыты. Гайдара, понял я, в кабинете не было.
Я поздоровался и сказал, что пришел на совещание.
– Откладывается минимум на час,- сказал помощник, перебирая какие-то бумаги.
– Да, мне сказали. А где здесь можно подождать?
– Можете пойти в столовую или буфет. Но если не хотите, то можете посидеть здесь.
Он указал на несколько стульев слева от входной двери. Я сел на один из стульев. Бродить по коридорам в поисках буфета мне не хотелось.
Помощник и секретарь, не спеша, перемещались по просторной приемной, перебирая бумаги и расставляя что-то на столах и в шкафах.
– Чаю хотите? – спросил помощник
– С удовольствием,- сказал я.
Помощник зашел в открытые двери комнаты напротив кабинета Гайдара и вышел оттуда с пачкой чая. Он подошел к столику, который стоял между огромными окнами приемной, завешенными белыми шторами, рассеивающими свет. На столике стояли стаканы в оловянных подстаканниках, похожих на те, в которых в советские времена подавали чай в поездах (не знаю, может, в таких подстаканниках подают чай в поездах и сейчас).
Помощник налил в стакан воды из графина, достал из ящика стола электрический кипятильник, опустил его в воду и воткнул вилку кипятильника в электрическую розетку над чайным столиком.
Он стоял рядом со столом и ждал, когда вскипятится вода в стакане. Я сидел напротив и тоже смотрел, как закипает в стакане вода. Я чувствовал, что окончательно погрузился в Зазеркалье. Никогда до этого я не мог представить ситуацию, что буду свидетелем того, как в приемной кабинета Генерального секретаря ЦК КПСС, помощник руководителя Правительства России будет кипятить кипятильником воду в стакане, чтобы заварить чаю!
Вода пузырилась в стакане. Помощник налил воды из графина в другой стакан и перенес в него кипятильник. В первый стакан он насыпал чаю и повернулся ко мне.
– Сахар? – Я кивнул. – Сколько кусков?
-Два.
Он положил сахар в стакан уже заварившегося чая, помешал чай ложкой, и принес через приемную стакан мне.
– Пожалуйста, – сказал он.
– Спасибо,- сказал я.
Я пил чай и старался прийти в себя. Поверить, что все это реально. Что все это может происходить в жизни.
Когда я допил чай, встал и отнес стакан на столик между окнами, я почти пришел в себя. И был рад, когда помощник, поговорив с кем-то по телефону, сказал мне:
– Совещание сегодня не будет. Поезжайте домой. Дату определим потом.
Я простился, спустился на первый этаж, оделся в гардеробе, где по прежнему толпился народ и шла торговля, и вышел в темную ночную Москву. Я стоял некоторое время у подъезда и смотрел на черное небо и освещенную фонарями площадь. В воздухе медленно падали редкие снежинки.
Я обернулся и еще раз посмотрел на гранитные стены огромного комплекса зданий. Не хватало креста и надписи : «Здесь покоится ЦК КПСС».
И я пошел с этого кладбища к машине.
(Продолжение следует)
