VI
После возвращения в Россию из США я был вызван в Кремль. Мне позвонил начальник Финансового управления ГУО Георгий Валентинович Гурлев.
– Валерий Павлович, я прошу Вас подъехать ко мне,- сказал Гурлев. Он назвал время.- Президент банка Очаковский тоже приедет.
-Хорошо. Приеду. Но я буду не один.
– Да, пожалуйста. Охрана будет предупреждена, что с вами будут еще люди,- сказал быстро Гурлев, не спрашивая, кого я собрался взять с собою.
В Кремль я поехал с охранниками. На Кутафьей башни офицер их остановил:
– У вас оружие имеется?- спросил он.
Охранники подтвердили, что имеют при себе оружие.
– У нас теперь в Кремль с оружием не пускают,- улыбаясь, сказал офицер. – Мы теперь сами берем на себя ответственность за охрану,- он пошевелил автоматом, который висел у него на плече. Стоявшие рядом офицеры кремлевской охраны прекратили пропускать туристов и наблюдали за нами.
Мои охранники, растерянно, топтались.
– Сдайте оружие, тогда проходите.
Охранники смотрели на меня. Куда было им сдавать оружие? Я решил, что охранники все-таки в какой-то степени сделали свое дело. Информация пройдет, что Морозов пришел с охраной. Если что-то случится, то и свидетели есть, и поднять тревогу есть кому.
– Я не более часа,- сказал я охранникам.- Подождите здесь. Они здесь стоять могут? – спросил я офицера.
– Конечно.
Охранники отошли к стене и встали, широко расставив ноги, как это делают в кино. Лица у них были растерянные и немного испуганные. Перспектива конфликта с офицерами Комендатуры Кремля автоматически тормозила жизненные процессы и реакции организма частных охранников. Кремлевская комендатура – не солнцевские. Она имеет государственную лицензию на убийство.
Я прошел через Кутафью башню и пошел к зданию Потешного Дворца, в котором располагались некоторые подразделения ГУО, в том числе строительное и финансовое (начальник строительного подразделения и его заместитель занимали бывшую кремлевскую квартиру Сталина).
Гурлев нас принял в одном из кабинетов финансового управления. Павел Очаковский, президент банка, уже сидел в комнате. Видимо, пришел с Гурлевым, после «накачки» от начальников ГУО, подумал я, глядя на его восковое лицо. Было заметно, что они долго молчали, пока ждали меня.
Разговаривал с нами Гурлев монотонно, не глядя на нас, будто говорил заученный текст. Я понял, что его заставили со мной встретиться. Гурлев знал, что ни я, ни «Йорк» не имеют никакого отношения к пропаже денег. Видимо, он знал, что и куда делось, но вынужден был выполнять приказ.
Ясно было, что разговор записывается. И будет прослушан потом руководством Главного управления охраны.
Гурлев сказал, что деньги ГУО перечислило в банк и свои обязательства по контракту выполнило. Деньги бюджетные, и пропасть эти деньги просто так не могут. Банк и «Йорк» или должны найти деньги, или найти другой вариант, как закрыть дыру.
Очаковский молчал. На застывшем восковом лице его медленно вылезали глаза, хотя ничего нового в словах Гурлева не было.
Я сказал, что «Йорк» на свой счет в банке деньги не получил, а поэтому ответственности за эти деньги не несет. Это позиция руководства компании.
– Ну, ищите варианты, как решить и закрыть вопрос,- сказал монотонно Гурлев. На нас он не смотрел. – Деньги бюджетные и пропасть не могут. Государство будет искать деньги. И меры могут быть самые жесткие.
На этом встреча закончилась. Я попрощался с Гурлевым. Он пожал мне руку, будто извиняясь этим рукопожатием. С Пашей Очаковским он простился с демонстративным пренебрежением. «Кошелек» он и есть «кошелек», даже если и непосредственного начальника.
Из здания Потешного Дворца мы с Очаковским вышли вместе. Пошли вдоль Кремлевской стены к Кутафьей башне на выход.
Некоторое время мы шли молча.
– Паша,- сказал я тихо, не поворачивая голову к нему.- Ты чего делаешь? Ты же крайним останешься? Тебя перемелют. И банк твой.
– Валерий Павлович,- так же тихо, не поворачивая головы, сказал он.- Вы даже не представляете, на каком уровне меня давят!
– Представляю. Но ты не можешь работать на двоих хозяев. Или на банк, а ты его президент, и должен его защищать, или на ГУО. Тогда какой ты президент банка? Попытайся выкрутиться. Я помогу, «Йорк» поможет. Понятно, что на тебя давят. Но и на меня давят.
– Нет, вы не представляете, на каком уровне на меня давят,- почти слезно, сказал он.
Я понял, что Паша стал «кошельком» окончательно. За ним еще что-то было. Себе он больше не принадлежал. Как и его банк. Надеяться на то, что он будет сотрудничать, было нельзя.
