IV
На меня давили так, что пришлось ходить с охраной, втянуть в разборку и МВД, и ФСБ, своих друзей из коммунистов и комсомольцев (собственно, они и привели меня в Кремль), но главная моя надежда была на службу безопасности корпорации и на ее связи с политическими структурами и спецслужбами в США и Европе. «Йорк Корпорэйшн» входила в 200 крупнейших компаний США и была «публичной» акционерной компанией, то есть ее акции продавались на Нью-Йоркской фондовой бирже.
Такие компании в США называют «золотыми коровами». От них требуется полная прозрачной и законность действий, но в беде их ни одна американская Администрация оставить не может.
Компания имела тесные связи с Администрацией Клинтона, как, наверное, и с любой другой. Когда Черномырдин подписал первое соглашение о Союзе между Россией и Беларусью, именно меня попросили организовать встречу для Николая Николаевича Гончара, тогда Председателя Комитета по бюджету Совета Федерации, который был главным инициатором этого соглашения, с руководством США в Вашингтоне, прежде всего Сената. Соглашение было подписано Черномырдиным в 12 часов ночи. В пять часов утра мы уже вылетели в США (кроме меня и Гончара в США полетели Вячеслав Копьев, бывший и последний Первый секретарь Московского комитета ВЛКСМ, ныне Первый вице-президент АФК «Система», и Валера Горегляд, бывший секретарь МК ВЛКСМ, тогда начальник аппарата Комитета по бюджету Совета Федерации, ныне аудитор Счетной палаты РФ). В день прилета в Вашингтон (собственно, был уже поздний вечер или ночь) мы встретились с руководством корпорации, а на следующий день с председателями Комитетов Сената США, которые оказались на удивление подготовлены и цитировали статьи российско-белорусского соглашения наизусть.
Генеральный директор по СНГ Харольд Шер, который и пригласил меня в 1992 году работать в «Йорк», учился в одном классе с Послом США в Москве Робертом Штраусом. Когда Харольд приезжал в Москву, он обязательно заезжал к Штраусу. Джордж неизменно встречал его в своем кабинете словами: «Харольд, ты все еще жив?!»
Харольду Шеру, как и соответственно Роберту Штраусу, было за семьдесят. Он был военным летчиком во время Второй мировой войны и бомбил Японию. Потом ее восстанавливал, в том числе помогал подниматься японским корпорациям. Это было единственное, что он себе не мог простить в жизни.
Естественно, американцы доверяли как «Йорку Россия», так и мне. Хотя мы не всегда это доверие оправдывали. Однажды мне позвонил Президент «Йорк Корпорэйшн» Роберт Покелволдт.
– Валерий, в Посольстве США в Москве надо выполнить работу по кондиционированию помещения. Направь туда лучших специалистов.
Он дал контактный телефон. Я позвонил в Посольство США. Меня попросили прислать специалиста, чтобы он посмотрел помещение и подсчитал необходимые материалы и затраты рабочего времени, чтобы выставить счет на оплату.
Я вызвал начальника сервисного отдела компании Михаила Морозова (однофамилец) и его заместителя Сергея Зайчикова. Оба они окончили Бауманский, работали на «Йорк» как монтажники, еще до создания филиала корпорации в России и были, по рекомендации иностранных специалистов корпорации, первыми сотрудниками после меня, которые были назначены в «Йорк Россию».
Я объяснил им задачу.
– Надо сделать все качественно. Любая ошибка, и информация пойдет в Вашингтон, а оттуда в Йорк, – сказал я, давая им возможность домыслить картину.
– Палыч, все будет сделано на высшем уровне,- заявили они в один голос.
Один из них уехал в Посольство. Когда вернулся, оба пришли ко мне.
– Работа плевая. Нужно повесить в комнате настенный кондиционер. Трассу прочертили с сотрудником посольства. Я сейчас нарисую план и чертеж, ребята возьмут оборудование, инструмент и материалы, через пару часов закончат.
– Отследите, чтобы все было аккуратно и чисто. Чтобы после себя все пропылесосили. Чтобы пылесос не забыли, – старался я напомнить о деталях.
– Палыч, обижаешь. Все будет в лучшем виде.
Ушли.
Через час – полтора опять звонит Роберт Покелволдт.
– Валерий,- говорит он тихим голосом, но наполненным той тональностью, которая была присуща Сталину, когда он задавал вопрос тому, кто совершил преступление перед народом, Коммунистической партией и им лично. – Что случилось?
– Не знаю. Я не в курсе. Пока никакой информации не было.
Молчание.
– Твои монтажники нарушили коммуникации в Посольстве, – тихо говорит Боб Покелволдт. Я чувствую подсознанием, что это означает. Я сам проработал в Посольстве СССР в Индии три года плюс краткосрочки. Я понимал, что это значило, если бы кто-нибудь «нарушил коммуникации в Посольстве СССР».
– Как это?- вырвалось у меня.
Молчание.
– Разберись и доложи,- сказал Покелволдт, знакомую до боли фразу.
Не зря я все время говорил, что транснациональные корпорации – это советская система без коммунистической идеологии.
Я рванул телефон: «Зайчикова и Морозова ко мне!»
Заходят, красные, сконфуженные, но инфарктного состояния не видно.
– Что произошло?- спрашиваю я, чувствую, что говорю интонациями Покелволдта и Сталина.
– Да, идиоты,- отвечают мне, успокаивая.- По чертежу они должны были проложить трубы между внешним блоком и внутренним по длинному пути. То есть,- начинают показывать на стенах моего кабинета,- вот здесь на внешней стороне стены посольства они повесили внешний блок. От него должны были пройти трубопроводом вот по этой стене, а затем по второй и выйти на третью. Там повести внутренний блок…Ну, они решили, что, как всегда, что все дураки и поэтому придумали пустить трубопроводы по длинному пути, когда можно пройди и по короткому. По одной лишь стене…Ну, и пошли долбить не ту стену… а там секретные провода… то ли связь… то ли что…ну, и перерубили их. Оставили Посольство без связи…
Оставили Посольство США без связи…! В Москве! Я молча смотрел на них.
– Ну, хотели сэкономить материалы. Медные трубы были же выделены на длинный путь. Вот и у них так оставалось бы метров пять… Хотели загашник сделать…
– Где они?
– В посольстве. Прибежали морпехи и держат их пока в какой-то комнате. Вот… дали позвонить нам…
Опять зазвонил телефон.
– Валерий Павлович, опять звонит Покелволдт,- сказала секретарь.
-Валерий, ты выяснил?
– Да.
Молчание.
– Они сделали проводку труб не по чертежу. Пошли коротким путем.
– Почему?
– Хотели сэкономить материал. Чтобы у них осталась медная труба.
– Зачем?
– Хотели заложить себе в сарай или гараж.
– Какой?
– Дома или на даче.
– Зачем?
– Чтобы потом установить или на следующем объекте или кому-то в частном порядке. На этом сделать деньги.
Молчание.
– Извините, мистер Покелволдт,- сказал я, назвав Роберта Покелволдта мистером первый раз.- Но это уже другая Россия.
Через десять минут монтажников отпустили. Еще через десять минут позвонил Харольд Шер.
– Валерий, не переживай,- сказал он.- Мы тебе верим. Но избавься от этих людей.
– Избавлюсь. Только где я других найду? Следующее поколение идет еще дурнее.
– Мы тебе сочувствуем,- сказал Харольд.
– Я сам себе сочувствую все время, начиная с 1990 года.
Народ в фирме был возбужден и доволен. Монтажники ходили возбужденные, гордые, говорили:
– На Лубянке людям звания и ордена дали, наверняка. А мы от Палыча только пиздюлей получили. И все получаем.
