К читателям,

Многие в России и за ее рубежами задаются вопросом: почему в России все попытки создать из Владимира Путина образ этакого «современного Сталина», эффективного и непререкаемого авторитета, решение которого исполняются немедленно и с точностью до произнесенной Путиным буквы, – все эти попытки разбиваются о действительность?

В реальности, значительная часть решений и обещаний Путина не выполняется или извращается до такой степени, что переходит в свою противоположность. Неисполнительность и неэффективность нынешнего режима перестали быть для большинства населения просто раздражителем и возмутителем, но стали объектами насмешек. Большинству понятно, что дело не только и не столько в личностях, которые составляют правящий режим, сколько в самой системе, которая безуспешно пытается представить себя эффективным менеджером и оптимизатором, ежедневно демонстрируя примеры обратного и свои постоянные провалы…

Перед тем, как я приступлю к главной теме этой серии, а именно к тому, что произошло с системой в ходе и в результате подготовки к зимней Олимпиаде в Сочи, к тому, что породило «дворцы», «оптимизацию» и неуправляемость системы, я хочу остановиться на одной тоже очень важной особенности нынешнего режима в России. Именно эта особенность сделала невозможным создание работоспособного и эффективного авторитарного режима. Именно она не позволяет и не позволит создать сейчас в России режим подобный сталинскому, но только пародию на сталинизм.

И для меня эта черта проявилась особенно ярко, как ни странно, в национальном вопросе, который приходилось решать в Сочи. Именно об этом вопросе мы поговорим сегодня.

Итак, 

                                              1

                     «Ориентируйся на Морозова»

В четвертой части этой истории я уже писал о тех трудностях, с которыми мы столкнулись, когда начали работать на корпусе «Приморский» санатория «Сочи» Управления делами Президента. Проекта строительства нового корпуса, кроме эскизного, не было, рабочей документации тоже. Дороги на пляж к старому корпусу, который надо было демонтировать, тоже не было, а использовать для движения грузового транспорта соседние территории, на которых расположены госдача премьер-министра и шестизвездочный отель, принадлежащий Дерипаске, было невозможно.

То, что мы нашли выход из положения и взорвали корпус, не дожидаясь, пока построим новую дорогу, и не причинив никому вреда, и таким образом не только решили проблему демонтажа, но и вышли на опережение графика работ, вызвало положительную реакцию в УДП РФ.

Объект стал известен и привлек внимание высшего руководства страны. Этому способстовало соседство дачи Медведева и высокоточность направленного взрыва, взрывная волна от которого и все мелкие осколки с пылью ушли в сторону моря, позволив нам избежать неприятных последствий. Все, кто мог попасть под ответсвенность в случае неудачи, аварии или повреждений, написали заявления наверх, чтобы себя прикрыть, и это дало огласку и определенную рекламу для «Москонверспрома». Начальники с интересом ждали: а что произойдет?

Также в наше пользу сыграла и история со «Спецморстроем»: мы выполнили работы на бунах, не позволив субподрядчику завысить стоимость работ, создали свое производство бетона в Сочи, закупив бетонный завод и необходмое количество автобетоносмесителей, бетоновозов и другую технику, и оказались единственным объектом в Сочи, работы на котором были хорошо организованы, вписывались в госсметы, шли «показательными» темпами и с высоким качеством.

Начальство сделало вывод, что «Москонверспром» работать умеет, а следовательно, можно на него рассчитывать особенно там, где денег в обрез, качество работ надо обеспечить хорошее, а объект находится перед глазами начальства.

Конечно, получить свои откаты чиновники пока не могли, но зато отчитаться перед начальством был не только повод, но и возможность.

Именно это тогда требовалось на объектах в Сочи. Тут была не Москва, а периферия, но периферия ответственная, под оком президента и премьера. Большую часть года Путин находился в резиденции «Бочаров ручей», а следовательно в Сочи постоянно появлялся и Медведев, а за ними тянулись потоки высшего чиновничества, и на объектах города сложилась ситуация, которая была как раз для нас: денег выдяляли ровно по госрасценкам, а работа должна была выполняться организованно и качественно, ибо за заборами жили начальники, которые наблюдали своими глазами за процессом, и в случае срывов или конфликтов отвечать пришлось бы напрямую Кожину. Таким образом, прижимать нас было неудобно.

Все это привело к тому, что практически все объекты УДП РФ начали передаваться в работу «Москонверспрому». Сначала это были другие объекты на территории санатория «Сочи», например, корпус «Люкс» и бассейн с оздоровительным комплексом, а затем и объекты в других районах Сочи, в том числе гостиница УДП РФ «Дагомыс».

Причем, узнал я об этом решении, а точнее, «мнении», не в Москве на Старой площади от Лещевского или Чауса, а от директора санатория «Сочи» Новикова.

Как-то утром я шел через парк санатория к строительной площадке и встретил Новикова. Он предложил мне зайти к нему кабинет «выпить чаю». Мы зашли в административный корпус, поднялись  к нему на второй этаж и сели в кабинете у чайного столика.

После нескольких минут беседы по текущим делам и проблемам стройки Новиков сказал:

– Я узнал от своего руководства, что принято принципиальное решение о постепенном в течение нескольких лет выделении финансов на реконструкцию «Люкса», административного и лечебного корпусов, а также строительство бассейна и спортивного комплекса. Вчера я разговаривал с Анатолием Васильевичем (Чаусом – ВМ), обсуждали следующие этапы реконструкции санатория, – сказал Новиков. Он помолчал, глядя на меня и ожидая моей реакции, а затем продолжил: – Я спросил его о том, кого Москва планирует на эти работы в качестве генерального проектировщика и генерального подрядчика, и он сказал мне: «Ориентируйся на Морозова»… Валерий Павлович, я вас поздравляю! Рад, что мы будем и дальше работать вместе…

Так я узнал, во-первых, о том, что начинается финансирование других объектов, а во-вторых, что, по всей вероятности, принято решение ставить не на югославов Лещевского, а на нас…

Действительно, через некоторое время я подписал контракт на проектирование реконструкции корпуса «Люкс», построенного в сталинские времена, одного из самых красивых зданий, которых я когда-либо и где-либо видел, а также на проектирование нового здания спортивно-оздоровительного комплекса и бассейна в санатории «Сочи».

На фото: Корпус «Люкс» санатория «Сочи» УДП РФ

К сожалению, события, как это часто бывает в жизни, развивались не так, как ожидал Новиков…

                                                    2

              «Сербы» и «хорваты», а также все «цыгане»

Как только я вернулся в Москву, Лещевский вызвал меня на разговор.

– Палыч, я тебя не тороплю с выполнением твоих обязательств, – сказал он, впервые напоминая мне о своем требовании о выплате 12% отката от стоимости работ по контракту. – Я понимаю, что у тебя там сейчас и времени, и денег в обрез, надо создавать целый комплекс для строительства и идти вперед, но у меня есть просьба: возьми на подряд Слободана. Он директор югославской фирмы «Харвинтер». Доказал, что умеет работать, не подводит. Работал на Константиновском дворце, получил благодарность Президента…

Я знал о Константиновском дворце в Стрельне под Петербургом, который стал объектом Управления делами Президента в начале 2000-х. Во время Великой Отечественной войны дворец в Стрельне был практически полностью разрушен, но восстановлен к 1950 году. На восстановлении дворца, в основном, работали курсанты Арктического училища, которое и получило Константиновский дворец в пользование. В течение сорока лет в нем учили и готовили гидрометерологов, аэрологов, радистов, электромехаников и судомехаников для полярных станций и торгового флота. После закрытия училища, с 1990 года дворец фактически стоял бесхозным, а потом его забрало УДП РФ и провело реконструкцию.

Так дворец в Стрельне стал резиденцией Президента РФ и «Дворцом Конгрессов». За год до нашего разговора, в 2006 году в нем проходил саммит «большой восьмерки».

На фото: Лидеры G-8 перед Константиновским дворцом в Стрельне

К этому объекту я отношения не имел, но слышал о том, что там наряду с российскими компаниями работали югославы, причем появились они под конец, на втором этапе, и завели их на объект Лещевский и Малюшин, который в ходе строительства из руководителя питерского унитарного предприятия Управления делами, выступавшего техническим заказчиком реконструкции дворца, превратился в заместителя управляющего делами Президента и переехал в Москву начальствовать над Чаусом, который был понижен на ступень, освобождая место как раз для Малюшина, и Лещевским.

Сами сотрудники Лещевского говорили о югославах с раздражением, даже со злостью… Югославы работали дорого, качество было невысокое, а слушались они только Лещевского.

– Я слышал, что югославы дорогие и работают не очень надежно, – сказал я Лещевскому. – Вы сейчас мне их рекомендуете, потом ваш Слободан что-то не сделает, а виноват будет «Москонверспром»…

– Кто тебе этого наговорил? Слободан, точно, работать может. И если я тебе его рекомендую, то я и сам ответственность за него несу. Если что-то не так, сразу иди ко мне, – сказал Лещевский. – И тебе будет легче, и его работы выведем из твоих обязательств, он сам рассчитается, тебе будет легче, и работа пойдет скорее и надежнее. У Слободана все готово, есть люди, техника, тебе не придется покупать. Он может сразу развернуться. Отдай ему общестрой, а бетон будешь поставлять сам. Ты сможешь сосредоточиться на проектировании «Люкса» и «Бассейна», и всю инженерию и отделочные работы с поставкой всего остального оставишь себе. Самое качественное, сложное и дорогое останется за тобой…

На «предложение» Лещевского я решил согласиться, хотя не хотел отдавать такой ответственный и большой объем работ как строительство коробки здания. Я понимал, что присутствие на объекте югославов даст возможность Лещевскому не только вмешиваться в мои дела и контролировать стройку, но и подставить меня, если такая возможность у него появится.

Однако, выбор был между плохим или худшим.  Если бы я отказался, то Лещевский продолжил бы с удвоенной силой попытки выбить «Москонверспром» с объектов или создать дополнительные трудности, а проблемы, которые перед нами стояли, решать пришлось бы без опоры на Заказчика.

Кроме того, мое согласие не означало, что югославы гарантированно получат весь комплекс работ, на который они рассчитывали. Темп работ на объекте мы задали большой, всё у нас, – спасибо Гаврилычу и другим мужикам, – было налажено, проблемы решались быстро. Все знали свое место и свой «сектор обстрела» или ответственности. Земля полнилась информацией, и со всей России к нам потянулись строители. В специалистах недостатка не было. Югославам придется вписываться на ходу в наш график работ, а в том, что они это смогут сделать, у меня были сомнения…

– Хорошо, но если югославы будут не вписываться в график, мы часть работ у них заберем, – сказал я.

– Разумеется. Но Слободан все сделает…

Через несколько дней я встретился у Лещевского со Слободаном Обрадовичем, генеральным директором компании «Харвинтер», и мы обсудили, а через пару дней и подписали контракт…

Я навел справки и выяснил, что «Харвинтер» работал на реконструкции не только Константиновского дворца, но и здания Сената в Петербурге, а также на некоторых объектах УДП РФ. Однако, список объектов ограничивался возможностями Лещевского. Дальше его не пускали…

И проблемы с «Харвинтером» начались сразу.

Слободан, который вел себя тихо, вежливо, и будто строил из себя обиженного, особенно при Лещевском, получил от нас график работ, и я предупредил его, чтобы он учитывал, что все его работники будут проходить проверку в ФСО, а возможно и ФСБ, и будут допущены на территорию санатория и строительную площадку только по спискам, которые будут утверждены после проверки. А это займет время. Слободан на это никак не реагировал.

Еще я подчеркнул, что вывоз обломков взорванного здания будет закончен в ближайшее время, так как дорога, хотя и с не законченным еще полотном, но начала уже работать. Подпорные стенки были все установлены, полотно засыпано гравием, поэтому грузовики начали двигаться по дороге, которая нас больше не задерживала. Окончательно она будет достроена после вывоза мусора и обломков. Таким образом, строительные работы на корпусе нужно было начать немедленно. Особенно важно было выполнить подготовку котлована и заливку десяти тысяч кубов бетона фундамента основного корпуса.

При всем этом, до начала работ на территории санатория «Харвинтер» должен был построить свой штаб, раздевалки и склады.

Слободан на все это кивал головой, но время пошло, а на территории через пару недель появился лишь один вагончик, в котором расположился бывший югослав по имени Марадона. Было ли это его настоящее имя, или его так прозвал Гаврилыч, я так и не понял. Сам я с ним встречался и разговаривал редко и коротко. Все дела с ним вел Бородин, и все наши работники этого представителя Слободана, который назвал себя «начальником стройки», звали просто – Марадона.

Лишь один раз я решил посмотреть списки будущих работников «Харвинтера», а заодно и узнать полное имя Марадоны. Сначала я обратился к Бородину, но Гаврилыч сказал, что списки он не видел, а Марадона появился в санатории сам, нашел Бородина на стройке и представился, а потом появился вагончик.

– Кияшко сказал, что «Харвинтер» никакие списки в администрацию санатория не подавал, – сказал мне Гаврилыч. – Значит, сами на ФСО вышли и решают вопросы через Лещевского…

Охрана санатория подчинялась и контролировалась не столько администрацией санатория, сколько ФСО. Мы подавали списки своих рабочих для допуска на территогрию через администрацию, в нашем случае, через Кияшко, а он уже передавал списки на проверку в ФСО.

Шло время, а Марадона и вагончик оставались единственными представителями «Харвинтера» в Сочи. Сам Слободан появился один раз, в мое отсутствие, прошел по стройке и исчез…

В этой ситуации мы перешли на письма, фиксирую всё для будущих разборок, которые становились неизбежными. Гаврилыч написал Слободану пару раз, спрашивая его о сроках начала работ и настаивая на скорейшем их начале. Со своей стороны, я тоже написал пару писем Лещевскому, жалуясь, что «Харвинтер» не начинает работы, что грозит срывом графика. Лещевский мои письма игнорировал.

Параллельно я попросил своих сотрудников проработать вопрос о покупке двух башенных кранов, которые по плану производства работ должны были быть установлены на стройке. Их работа входила в объем работ «Харвинтера». Когда мне сказали, что краны могут быть поставлены в течение двух недель, я дал команду договориться с поставщиком по цене и порядку оплаты, а когда договоренности были достигнуты, мы подписали контракт.  

Только после этого я написал Лещевскому, что ждать больше не могу, Слободан работы не начал, сотрудники его на стройке не появились, площадка не оборудована, помещения для сотрудников, а также для хранения инструментов, оборудования и материалов не установлены. Таким образом, «Харвинтер» в оговоренные контрактом сроки к работам не приступил. В этой ситуации, я вынужден изъять из объема его работ по контракту заливку фундамента под коррпус «Приморский» и выполнить эти работы собственными силами. Также я известил Лещевского о том, что «Москонверспром» вынужден был закупить два башенных крана, которые будут установлены на стройке в ближайшие дни. Объем работ башенных кранов при строительстве корпуса будет также исключен из контракта с «Харвинтером»,

Такое же письмо я направил Слободану.

Лещевский попросил меня срочно приехать к нему. Разговор получился тяжелый, но он ничего уже сделать не мог. Более того, Слободан к нему не пришел, и Лещевскому при мне приходилось общаться со Слободаном по телефону.

Лещевский говорил на повышенных тонах, но сделать ничего не мог. Как я понял, Слободан даже не был в Москве, и никаких кранов, оборудования или людей у него в Сочи не было. Лещевскому нужно было или согласиться со мной, или признать, что график будет сорван. Это можно было бы скрыть от начальства, но он понимал, что я в обязательном порядке напишу соответствующее письмо директору ФГУП «ДСР» Смирнову как нашему техническому заказчику. Могу написать и Чаусу, но что самое главное в той ситуации, которая сложилась на объекте и вокруг него, Новиков по линии подчиненности санатория обязательно проинформирует свое начальство о задержках на объекте, а это может дойти до Кожина. Тогда у Лещевского могут возникнуть серьезные проблемы. Югославов никто не хотел…

Первым результатом этого первого нашего конфликта с «Харвинтером» было изменение в объёмах работ, которые остались за Слободаном. Фактически, за ним остался ручной труд на корпусе, а нам отошли все механизированные работы и поставка основных метариалов: бетона и арматуры.

Вторым результатом было появление в течение недели на стройке еще двух-трех югославов в дополнение к Марадоне и пары десятков строителей молдован и узбеков. Это нас озадачило…

Наших работников ФСО всех проверяло, и мы были с самого начала предупреждены, что на объекте могут работать только граждане России. Меня это не особенно беспокоило, потому что в «Москонверспроме» на всех объектах, в том числе временно, работали только граждане России. Тем не менее, мы подавали списки, и некоторым рабочим, кто приходил к нам наниматься, и даже некоторым, которые работали у нас на подмосковных объектах и были направлены в Сочи, ФСО отказало в доступе на объект. Как оказалось, у некоторых были судимости или другие грехи.

Я понимал, что югославы уже работали на объектах УДП РФ и, вероятно, они получат доступ на объект, тем более, если попросит за них Лещевский. Однако, я не представлял, что под именем югославов будут работать молдоване (то есть граждане, которые в большинстве своем имеют гражданство как Молдавии, так и Румынии, страны НАТО), а также узбеки и таджики. И что им всем ФСО и ФСБ даст разрешение на работу на объекте, через забор с которым живет премьер-министр Д.А.Медведев, а потом будет жить В.В.Путин на период своего премьерства…

Более того, оказалось, что и югославы югославам рознь. Хотя Лещевский всегда подчеркивал, что Слободан Обрадович является по национальности сербом, а к сербам по вопросам работы в России особых вопросов не было, – Марадона и другие оказались хорватами или гражданами как Сербии, так и Хорватии. Когда они прибыли на объект, то захотели то ли похвастаться, то ли показать свою «крутизну» перед сотрудниками «Москонверспрома», и они заявили, что по национальности они хорваты, а не сербы…

Это дошло до Слободана, и после выволочки и промывки мозга его югославы перестали быть официально хорватами и объявили опять себя сербами, но тут им уже никто не поверил. И тем не менее, ФСО на это никакого внимания не обратило…

Кстати, я это вспоминил в связи с рассказом Марии Певчих о том, что в Геледжике работали «сербы», которые привезли и передали ей в Лондоне чертежи «дворца Путина». Не ставя под сомнение большую часть ее истории, я все-таки отмечаю, что на моей практике большинство «сербов» Лещевского, а именно он завел «югославов» на объекты УДП РФ, а затем ФСО, в том числе а объект в Геленджике и другие «дворцы президентов», на поверку оказывались хорватами, которым работать в России на государственных объектах, а тем более объектах секретных, а тем более на резиденции Президента РФ было запрещено всегда. Напомню, что и Хорватия является членом НАТО.

Реперная точка 9: Особенность государственной системы в постсоветской России состоит в том, что исполнение некоторых функций ее структурами, в том числе правоохранительными органами и специальными службами, определяется не столько Конституцией и законами, сколько клановыми договоренностями и обязательствами. Именно межклановые взаимодействия и договоренности являются нормами, определяющими действия системы в зонах отвественности определенных кланов, и эти нормы могут быть отменены или их действие приостановлено вмешательством и конкретным указанием только непосредственно центра власти, которому подчиняются руководители кланов.

Таким образом, в описываемый период кланы, которыми руководили Муров, Лопырев, Кожин, Малюшин, Чаус, Лещевский и другие лица, не попавшие в это повествование, но принимавшие активное участие в описываемых событиях, действовали так, будто для них не существовало ни государственных интересов, ни внешних угроз, в том числе со стороны политических противников, борьба с которыми входила в их конституционные задачи и обязанности.

                                                  3

    Национальный вопрос на объектах Президента РФ

В общем, национальный вопрос встал у нас на объекте ребром. И этому в некоторой степени способствовал русский национализм Гаврилыча…

Тут я, чтобы сократить время и трудозатраты, приведу отрывок из моих «Записок олимпийского строителя», опубликованных в 2014 году, и которые дают реальную картину:

«Гаврилыч был природным русским националистом, хотя шовинизм был ему абсолютно чужд. В принципе, он не очень обращал внимание на национальность людей, ценя в них, прежде всего, способность выполнять задание, работу, но и национального вопроса он не избегал. Достаточно было кому-либо подчеркнуть в разговоре свою национальность или пренебрежительно высказаться в отношении другой национальности, и Гаврилыч сразу же высказывал свой взгляд на национальный вопрос.

Нации и национальности он разделал по-своему, часто не совпадая во мнении с наукой и представителями других национальностей. Вот примеры из его «национального словаря»:

Мужик – русский, способный выполнить задание, не зависимо от трудности, четко, не создавая проблем и не задавая лишних вопросов.

Мудак – все другие русские и нерусские, не способные выполнить задание.

Чудак на букву «М» — те же самые, но в присутствии женщин.

Хохол – украинец, почти то же, что и русский, но любитель сала до фанатизма, часто проявляющий упорство там, где проявлять упорство не следует.

Упёртый хохол – хохол, проявляющий непреодолимое упорство по всякому поводу, в том числе во вред делу.

Еврей —  толковый сотрудник, но любитель показать свою хитрость, в том числе там, где хитрость не нужна, и думающий о своем личном интересе даже тогда, когда о личном интересе надо забыть. После «внушения», способен забыть о личном интересе на короткое время.

Жид – еврей, думающий только о своем личном интересе. «Внушению» не поддается.

Чукча, таджик, узбек – взаимозаменяемые понятия, представитель коренных народов Азии. Сложную работу может выполнять качественно только под контролем мужика, хохла или еврея, после соответствующего «внушения».

Цыган – представитель всех национальностей Юго-Восточной Европы, на запад от Украины.

Однажды, проходя по стройке в санатории «Сочи», я увидел Гаврилыча, который вел разговор на национальные темы с Марадоной, прорабом карманной компании Лещевского «Харвинтер». Руководящий состав «Харвинтера» состоял из бывших югославов, а рабочий — из молдаван и узбеков. Марадона был откровенным сербским националистом. Правда, иногда путался и называл себя хорватом. Зависела его национальность от того, с кем он разговаривал: с христианами он был сербом, с мусульманами хорватом.

— Ты цыган,- говорил Гаврилыч, с улыбкой, по-отечески глядя на Марадону сверху вниз.

— Я серб! – заявил Марадона, оскорбленно.

— Какой ты серб? Недавно я слышал, как ты говорил, что хорват. Ты цыган,- сказал убежденно, положив Марадоне руку на плечо, Гаврилыч. – Вы все цыгане.

— Никакие мы не цыгане!

— Ну, чего ты стесняешься? А кто ты?

— Я…

— Ты цыган! И работаете вы как цыгане, налетели, чего-то кое-как наделали своими чукчами, деньги нахапали и убежали.

— У нас молдаване работают!

— Такие же, как вы, цыгане. Цыгане и узбеки. Я и говорю: чукчи.

Марадона растерянно хлопал глазами, пораженный логикой Гаврилыча.

— Ты, Марадона, не обижайся на правду. Ну, цыган ты. Ну, и что? Вот работаете ху…во,- это плохо!

— Да мы, знаете, у кого работаем?! У ваших же, русских, руководителей дачи строим!

— У наших руководителей вы не работаете. У вас свои руководители. И не строите, а деньги пилите, а строят таджики. И русских среди ваших заказчиков нет. Это Лещевский, что ли, русский? Или Чаус? Марадона, ты за…бал! Иди, работай.

— А за что ты, Гаврилыч, меня оскорбляешь?!

— Как это я тебя оскорбляю? Ты цыган, я тебя цыганом и назвал.

Марадона в отчаянии посмотрел на меня, но видя, что я давлюсь от смеха, махнул рукой и пошел в свой вагончик.»

Тем, кто хочет прочитать подробнее на эту тему, предлагаю перейти по ссылке  https://valerymorozov.com/news/2044

А я перейду в следующей части к одному из самых важных периодов в истории современной России, когда была сформирована окончательно клановая система управления государством, экономикой и общественной жизнью. Произошло это в ходе подготовки к Олимпийским зимним играм в Сочи, и перераспределение ответственности и функций между кланами происходило, в основном, именно в процессе строительства олимпийских объектов. Пямятником этого процесса и являются «дворцы президентов»…  

(Продолжение следует)