1

     Петрович и Гена, которые охраняли Президентов

Через пару дней после совещания у Лещевского, где мы договорились об условиях перемирия со Штанько, я вернулся в Сочи. На бунах пляжа корпуса «Приморский» уже наши рабочие устанавливали опалубку, вязали арматуру, готовились к заливке бетона.

– Все под контролем,- доложил Гаврилыч.- СМУ работает, цыгане построены. Все п..здеть перестали. Никакого шала-бала нету.

– Штанько и Белявский исчезли,- сказал радостно Каминский. – А то совсем ох..ел. Думал, тут срубить можно по-крупному, а потом в свой Адлер залечь, и целую в дёсны, Клава!

Каминский был в приподнятом настроении. Во-первых, он понял, что я увольнять его не буду, хотя от управления стройкой я его отодвинул, отдав все под команду Гаврилычу, который сразу же получил на площадке кличку «Горыныч». Каминский же остался отвечать за решения вопросов с местными органами власти и организациями и помогать Гаврилычу.

Во-вторых, как оказалось, Каминский зарегистрировал на своего сына компанию, которая занялась электрикой, и сумел получить, – тихо, – подряд на строительстве в Геленджике. Точно об объеме и характере работ он мне не сказал, только заметил:

– Сын будет участвовать в строительстве туннеля…

Это меняло для него ситуацию, особенно учитывая тот факт, что ему удалось обойти тогдашнего начальника Службы охраны на Кавказе Геннадия Лопырева, который был его заклятым врагом.

Лопырев отвечал за охрану резиденций и других объектов ФСО на Черноморском побережье, включая резиденцию Президента «Бочаров ручей», Госдачу №4 премьер-министра, а также строившиеся объекты, в том числе новую резиденцию, о которой только начали говорить, в Геленджике или Туапсе, – называли объект тогда по-разному. Получить подряд под носом у Лопырева и залезть к нему в кухню было для Каминского большой удачей. Старые связи работали…  

Я уже рассказывал о причинах конфликта между ними, однако, думаю, что надо напомнить читателям…

В конце ельцинского периода, когда Каминский занимал должность заместителя начальника ФСО на Кавказе и отвечал за эксплуатацию и строительство объектов, он организовал продажу участка земли, принадлежавшего КГБ, а затем ФСО и примыкавшего к резиденции Президента РФ «Бочаров ручей». Участок был продан югославской компании, которая построила там элитный поселок. Один дом в поселке получил Каминский «под ключ» в качестве «подарка»…

Когда президентом стал Владимир Путин, он назначил начальником ФСО Евгения Мурова, который назначил руководителем Службы охраны на Кавказе своего друга из Петербурга подполковника Геннадия Лопырева, который немедленно стал полковником, а затем быстро генералом.

На фото: Генерал-лейтенант ФСО Лопырев Г.А.

Новый начальник стал расставлять свои кадры в Сочи, проверять дела, и на свет вылезла сделка с югославами. Лопырев вызвал Каминского и предложил ему либо передать ФСО дом, полученный в подарок от югославов, либо написать рапорт об увольнении со службы. Каминский выбрал дом и написал рапорт, понимая, что Лопырев с ним все равно работать не будет.

Когда мне рекомендовали Каминского для работы в Сочи, никто эту историю мне не рассказал. Узнал я ее позже от самого Каминского. Тогда надо было работать, а не разбираться в старых историях, хотя я понимал, что Лопырев будет присматривать за Каминским, за нами и при первой же возможности сделает так, чтобы я прочувствовал свою ошибку и был вынужден Каминского убрать.

У меня были свои причины оставить Каминского и не увольнять его, на чем настаивал Лещевский, и чего, наверное, хотел Лопырев.

Во-первых, я понял, что Лещевский был заинтересован в разрыве моих отношений с Каминским. Это увольнение настроило бы против «Москонверспрома» старые кадры ФСО, которые все еще были связаны с Каминским, а наши отношения с Лопыревым это увольнение не исправило бы. К тому же, у Лещевского через Кожина и Мурова уже сложились хорошие отношения с Лопыревым, и он мог передать через Мурова Лопыреву команду в случае необходимости. Уволив Каминского, я бы сделал сочинскую Службу охраны полностью своим противником.

Чтобы правильно понять ситуацию, читателям надо учесть один важный факт.

Приход Путина и «питерских» к власти не вызвал ни радости, ни воодушевления в российских спецслужбах, особенно среди тех, кто давно работал в центральном аппарате КГБ, а затем ФСО, ФСБ и СВР. Большинство клана Путина составляли бывшие офицеры КГБ из Санкт-Петербурга, но «питерских» в Москве не считали полностью за своих. Их рассматривали как выскочек, провинциалов, наглых и жадных, бывших неудачников с периферии, не сумевших сделать карьеру при Советской власти. Этому способствовала как жесткость и беспринципность, с которой «питерские» бывшие майоры стали рассаживаться по начальственным местам в Москве, отталкивая и отстраняя старые кадры, так и сплоченность «питерских».

«Старым» или «москвичам» стало быстро понятно, что выбить кого-то из «питерских» даже тогда, когда кто-то из них совершал проступок, за который при Советской власти, и даже при Ельцине, любой был бы жестко наказан, теперь будет не просто сложно, а большой удачей. Но несмотря на сложность задачи, старые кадры закусили удила и настроились додавить, разбить сплоченный клан «питерских» и для начала выбить хотя бы кого-нибудь…

Такое противостояние началось не только в Москве, но и в регионах, куда через Москву поехали назначенцы питерского происхождения.

Именно так встретили Лопырева в Сочи. На поверхности все было по уставу. Решения и приказы Лопырева исполнялись четко, но это была видимость, только одна сторона реальности. За этой стороной реальности скрывалась другая. Старая команда следила за Лопыревым, копала под него, готовя материал для передачи в Москву при первой возможности с целью «решения вопроса», то есть снятия Лопырева.

Внутри Службы на острие атаки на Лопырева встал начальник оперативного отдела Виктор Зверев. А теневым центром и активным участником «сопротивления» и связным со «стариками» в Москве стал Каминский, который не только собирал компромат на Лопырева, но и использовал свои связи в Москве, чтобы готовить почву для передачи набранного компромата и обеспечения его поддержки, когда придет время.

– Я его додавлю, – сказал мне как-то Петрович. – Гадом буду!

Тут как раз пригодилась история нашего конфликта со Штанько, который получил подряд не только в санатории «Сочи», но и на «Бочаровом ручье», а затем на госдаче №4 и объекте в Прасковеевке. Именно поэтому Петрович резко «переобулся» и с радостью на меня смотрел, когда я спросил Штанько о том, какие бетонные блоки он установил на бунах в «Бочаровом ручье»: старые или новые? И сколько денег взял за старые? Работы на объектах были схожие, и Петрович понял, что, имея копии наших документов, он (или Зверев) может сравнить их с документацией по работам на объектах ФСО, в том числе в резиденции Президента, и получить неопровержимые доказательства халатности или хищений, а это позволит нарастить дело на Лопырева.

Время для атаки на Лопырева, как казалось его противникам в Сочи, пришло быстро, и Зверев, поддерживаемый Каминским через его связи в Москве, решил направить компромат на Лопырева руководству ФСО.

В Москве те, кто согласился поддержать Зверева, имели уже опыт работы с «питерскими» и, в частности, с Муровым и понимали, что задача «завалить» Лопырева сложнее, чем кажется из Сочи, но решили не отговаривать Зверева и Каминского. Они посчитали, что удар нанести нужно, даже если Муров не отдаст Лопырева. Им было важно посмотреть на действия Мурова, оценить его готовность защищать свои кадры в любой ситуации. Компромат на Лопырева мог пригодиться на будущее. Москвичи тоже имели свои цели, и не только в ФСО, но и в вотчине ФСО – УДП РФ. Среди этих целей был даже Кожин…

Реакция Мурова была жесткой. Зверев был отправлен в отставку «за предоставление недостоверной информации, компрометирующей генерала Лопырева». Сменивший Зверева Ковалев был человеком Мурова и Лопырева, и после его прихода вся негативная информация о Лопыреве блокировалась в течение нескольких лет.

Тем не менее, Каминский и другие уперлись и продолжали собирать компромат, понимая, что времена нужные могут настать. В 2008 году Владимир Путин должен был освободить пост Президента РФ и передать Дмитрию Медведеву, а как ляжет расклад при Медведеве, никто точно не знал, но все надеялись на хорошее для себя, хотя шансы на то, что при Медведеве будут сильные изменения в политике, были малы.

Путин перешел на должность премьер-министра, перехад на Госдачу №4, а Медведев стал Президентом, занял «Бочаров ручей» и Московский Кремль, но ключевые члены «питерского» клана остались на своих местах, контролируя систему.

Поначалу казалось, что время потихоньку меняет расстановку сил. В 2009 году Муров собрал руководство ФСО, свое ближайшее окружение, и предупредил, что оставаться на должности начальника ФСО не собирается и через год уйдет на пенсию. Он предупредил всех «своих», что они  должны готовиться тоже уйти. Причем, это касалось не только «питерских», но и всех других, кто принял систему и вошел в клан «муровцев». Этот клан, хотя и был подконтролен «питерским», но стал самостятельным элементом системы.

Узнал я это в Кремле непосредственно от одного из тех, кого это касалось, и он команду понял и подготовил тогда себе место для отхода. Лопырев же этого делать не стал. Он уже вошел в систему так глубоко, что казалось вырвать его из нее было невозможно. И «поляна» его была очень сытная.

Контракты с подрядчиками, которые зависели от Лопырева, ежегодно насчитывались сотнями. Особенно жирным куском стал объект в Геленджике, который перешел под его контроль, и громадная «поляна», которая появилась неожиданно и называлась «Олимпиада в Сочи». Бросать все это богатство Лопырев не хотел.

(О Геленджике и Олимпиаде мы поговорим отдельно, в следующей части. Сейчас для меня важно разобрать ситуацию, которая сложилась в ФСО на Кавказе, чтобы объяснить читателям, что происходило с «дворцом Путина» – ВМ)  

Более того, оказалось, что Муров поспешил со своим уходом. В 2010 году Президент Медведев действительно подписал Указ об увольнении Мурова с военной службы, но оставил его на должности начальника ФСО. Точнее, Медведев был вынужден это сделать.

Были две причины оставить Мурова командовать ФСО. Первая причина была Олимпиада. Отказаться от такой «поляны» ни Муров, ни муровцы не могли. Вторая причина оказалась непредвиденной и была вызвана нараставшей волной проблем, которые возникли у Владимира Путина и его ближайшего круга «питерских» с самим Президентом РФ Д.А.Медведевым, и не только с ним, но и с его командой.

Хотя Медведев был самый, казалось бы, доверенный, преданный лично Путину, наименее самостоятельный и самый слабый и физически, и по характеру из «питерской шеренги», именно его политика и действия его команды, которая стала активно формировать клан «медведевцев», начали выбиваться из строя, создавать угрозу для «питерских».

Клан Медведева, его команда, в которую вошли «чужаки», в основном из тех, кто подобрался к власти вторым эшелоном в 1990-е. Многие были из кланов Касьянова и Немцова периода их правления. Приход Путина отодвинул их, но они удержались при власти, хотя оказались на ее периферии в 2000-е. Теперь они получили шанс захватить власть с уходом Путина из Кремля, и постепенно становились самостоятельной и влиятельной подсистемой, не желавшей отдавать власть, имевшей свои интересы и готовой их защищать.

Клан «медведевцев» начал самостоятельные игры и с зарубежными политическими и бизнес кланами, и с внутренней оппозицией, в том числе с теми, кого Путин уже считал своими врагами, непримиримыми врагами, и теми, которые могли стать его врагами. Именно эта политика заставила Путина и основной костяк «питерских» сохранять свои ряды, «стоять ровно» и держать строй до новых выборов и перехода власти обратно в руки Путина.

(И об этом мы тоже подробнее поговорим позже, тем более, что события последних пяти лет, в том числе дело Скрипалей, а также недавние совсем события, в том числе судьба Навального, связаны именно с этими процессами. – ВМ)

В итоге, Муров был оставлен командовать ФСО до 2016, и только тогда был уже окончательно отправлен Президентом Путиным на пенсию. К этому времени, в авгиевых конюшнях Сочи накопилось столько навоза и компромата, в том числе по объектам ФСО и Олимпиады, что замена становилась неизбежной. Выбор был за самими уходившими «муровцами»: уйти тихо и с тем, что «нажили непомерным трудом», или рискнуть, потянуть и прихватить еще немного, но с угрозой попасть под раздачу.

Тем более, что навоз из авгиевых конюшен попер наружу. К этому приложил руку и я, открыв кран в 2010 году в ходе конфликта с УДП РФ возбуждением уголовного дела против руководства УДП РФ.

Новый начальник ФСО Дмитрий Кочнев не испытывал к Лопыреву ни симпатий, ни дружеских чувств. Лопырев и Кочнев принадлежали к разным кланам, и это были не «москвичи» и «питерские». Эти старые кланы, особенно клан «москвичей», стали размываться. «Москвичи» перетекали в разные вновь возникшие группировки и кланы, в том числе те, которые отпочковывались из основного клана «питерских».

Лопырев принадлежал в «муровским», а Кочнев к «золотовским», так как он продвигался по службе внутри Службы безопасности Президента, которую возглавлял Золотов.

Соперничество между кланами началось в середине 2000-х, и все те годы, когда Кочнев, тогда адъютант Президента, приезжал в Сочи, например, в отпуск, Лопырев не упускал случая показать тому его «место», часто отказывая в обычных для сослуживца просьбах. Лопырев понял свою ошибку, в 2015 году, когда Дмитрий Кочнев сменил Золотова и был назначен начальником Службы безопасности Президента, но было поздно. Попытки Лопырева наладить отношения игнорировались.

В 2016 году, когда Муров ушел на пенсию, а Кочнев был назначен  руководителем ФСО, имя Лопырева появилось в списке тех генералов «муровцев», которым надо было уходить немедленно. По этому списку в Администрации Президента были подготовлены Указы об увольнении.

На фото: Начальник ФСО Д.Кочнев

Практически все, кто оказался в этом списке, послушно передали дела своим преемникам, предусмотрительно написав рапорт об отставке. Единственный, кто не исполнил указание, был Лопырев, который не скрывал, что надеется на поддержку Президента Путина и не собирается так просто отдавать свою должность.

Действительно, за пятнадцать лет у Лопырева сложились доверенные отношения как с Путиным, так и Медведевым. Все эти годы, когда Президент был в Сочи, Лопырев, тихий и незаметный, был рядом, готовый исполнить любую просьбу. Путину он нравился, и он звал его Гена. Дошло до того, что Лопырев всерьез планировал пожаловаться Путину на Кочнева.

Однако, он не успел, хотя решить своей жалобой он ничего не смог бы. В августе 2016 года в Сочи прибыла комиссия из центрального аппарата ФСО — с ревизией финансово-хозяйственной деятельности Службы охраны на Кавказе. Эта комиссия получила и тот компромат, который был накоплен в Сочи противниками Лопырева за 15 лет его службы. В ноябре 2016 года сотрудники УСБ ФСБ и 8-го отдела ОУ ФСО задержали Геннадия Лопырева в его кабинете в Бочаровом Ручье по подозрению в получении им крупных взяток от представителей подрядной компании, работавшей на объекте в Геледжике.

Никакие конкретные схемы хищений, в которых участвовал Лопырев, на объектах ФСО и УДП РФ в открытом доступе не появились. В общественное поле была выброшена мелочовка, то, что не могло дать реального понимания проблемы.

На фото: Лопырева конвоируют в зал суда

Общественности стало известно только то, что Лопырев оказался владельцем объектов недвижимости стоимостью около 500 миллионов рублей, а служебная квартира его в Сочи, в которую он 14 лет никого не пускал, в том числе своего сына, оказалась набита сувенирами, предметами искусства и раритетами словно магазин антиквариата. Там были и картины, и статуэтки, и посуда, и коллекции холодного оружия…

Это были подарки, которые вручали Путину гости, приезжавшие в резиденцию все эти годы. Получив подарок, Путин передавал его Лопыреву на хранение, а тот, выждав время, таскал подарки к себе на квартиру. В Сочи ходили слухи, что оценили коллекцию в миллиард рублей…

Вот я и познакомил читателей с некоторыми, – естественно, не со всеми, но основными участниками процесса, который условно можно назвать «создание “дворца Путина” в Геленджике», и без которых этот процесс мог пойти совсем по-другому.

Следует учесть еще один важнейший фактор: во все это корректировку – самую главную – внесла зимняя Олимпиада в Сочи, которая стала в истории современной России одним из основных факторов, определивших судьбу страны и режима Владимира Путина.

Но прежде, чем мы перейдем к Олимпиаде и непосредственно к объекту в Прасковеевке, сделаем еще одно заключение…

Реперная точка 8: Государственные структуры, в том числе спецслужбы России представляют собой не монолитные образования, спаянные идеологией, мировоззрением, целью и задачей, а сооружения, составленные из кланов и групп, свободных от какой-либо идеологии, но связанных общими карьерными и финансовыми интересами. Все они не самостоятельны, а завязаны на кланы, из которых сложены другие «башни Кремля» и этажи «Белого Дома». Их объединяет и превращает в единую систему зависимость от «Арбитра» – руководителя страны, и функционал, который задан их местом в структуре российского государства и определен границами выделенной им «поляны», на которой они правят и кормятся.

С учетом всех этих обстоятельств, я решил не увольнять Каминского, считая, что «Москонверспром» не может себе позволить потерять поддержку части сочинского ФСО, тем более что отношения с Лещевским и Чаусом практически гарантированно должны были обостриться.

                                                 2

         Апартотель от Президента и его охранников

Была еще одна причина, почему я хотел оставить Каминского.

Когда я только приехал в Сочи, то понял, что придется жить там практически постоянно. Петрович сразу предложил мне снять у него однокомнатную квартиру на улице Инжирная. Квартира была записана на его сына, но он там в это время не жил, и квартира была свободна.

Через несколько месяцев, его сын собрался жениться, и квартира ему понадобилась. Нам пришлось из квартиры выехать.

Петрович нас не выселил абы куда, а предложил снять пустовавшую дачу на берегу моря рядом с санаторием «Беларусь», по другую сторону от «Бчарова ручья»…

– Палыч, ты сейчас увидешь и охренеешь! Просто охренеешь, – предупредил меня Петрович, когда пригласил пасмотреть «дачу». – Это рядом с «Беларусью». С другой стороны от «Бочарова ручья». Там есть закрытая территория. Пять дач. Одна, – тут он помолчал, наслаждаясь ожиданием эффекта,- была построена для Бориса Николаевича. Она не сдается. Но есть еще четыре. Построили их для Коржакова, Барсукова, Сосковца и Карпова, бизнесмена, их друга. «Москонвеспром» может арендовать три дачи. Одну для тебя и Ирины Евгеньевны, а две для сотрудников, которые приезжают из Москвы в командировку. Хватит деньги тратить на гостиницы. Последняя дача останется свободной. Там иногда останавливается югославский архитектор…

– Так дорого, наверное, – сказал я.

– Обижаешь. Для нас минимально, очень доступно, на порядок меньше, чем гостиница. Практически, по стоимости частной квартиры или дачи, но зато такое! Сам увидишь. Лучшее место в Сочи…

Мы поехали посмотреть дачи. Дорога к ним шла от основного шоссе в сторону городского пляжа, который, как считалось, начинался от санатория «Беларусь». Однако, в реальности это было не так.

Между санаторием «Беларусь» и городским пляжем была закрытая территория. С этой стороны к пляжу спускалось мало народа, потому что там не останавливался городской транспорт, не было места для парковки, и дорога выходила на самый край пляжа, вдали от основных его сооружений. В этом месте пляж был не обустроен. Поэтому дорога, зажатая заборами, была тихой и безлюдной.

Те же, кому все-таки приходилось идти по ней, видели справа лишь глухой металлический зеленый забор, который, как считалось, отделял пляж от санатория.

В реальности, за забором была специальная территория 9-го управления КГБ (охрана), затем ФСО. Это был парк, где были насажены различные цветы, а также деревья и кустарники, причем их породы не повторялись, а росли каждый в единственном экземляре.

Санаторий «Беларусь» в советские времена тоже был объектом КГБ, но Ельцин подарил санаторий уже независимой республике, как в Сочи говорили «батьке», и в 2000-е в санатории отдыхали и беларусы, и россияне, все тихие и культурные, и понять, кто из них кто, было невозможно.

Несмотря на то, что санаторий был «подарен», а может быть и именно вследствие этого, – точнее, в процессе передачи, – тихая и удаленная часть территории была выделена и передана группе, своего рода кооперативу, в который входили Президент РФ Борис Николаевич Ельцин и его ближайшие «соратники»: Коржаков, Барсуков, Сосковец и тот, кто должен был все это прикрыть, оформить, а также представлять весь «кооператив», – бизнесмен по фимилии Карпов. Такую историю мне рассказал Каминский…

Члены кооператива построили на территории отдельный дом для Президента и четыре таунхауса, которые заняли остальные члены «кооператива».

Когда мы приехали на территорию, то я был несколько удивлен.

Сад был великолепен. Он спускался террасами к морю. От дома до воды было не более пятидесяти метров. Все было в идеальном состоянии, чисто, уютно, необычайно красиво.

А вот дома оказались слишком «простыми» по меркам середины путинских 2000-х. Дом Ельцина мог сойти за дом какого-нибудь полковника ГАИ в Подмосковье, а подобные таунхаусы под Москвой уже считались рядовым жильем. Правда, и снаружи, и внутри все «дачи» были в идеальном состоянии.

– Это все было построено еще в начале 1990-х, – сказал Петрович. – Борис Николаевич со своими хотел иметь на пенсии личный поселок. Вот Коржаков со Сосковцом это и организовали. Они все сюда приезжали несколько раз. В доме Бориса Николаевича отлична биллиардная. Там любили поиграть….А потом перессорились перед выборами, и поселок стал не нужен. Карпов продал его Роме Абрамовичу за 25 миллионов долларов…

– А кому он сейчас принадлежит? – спросил я.

– Абрамовичу и принадлежит. Он все эти годы ничего здесь не использовал. А теперь решил сдать в аренду, но своим, чтобы все было тихо. Поручил нашим, кто обслуживает и следит за всем этим. ФСО до сих пор все это время обслуживает и охраняет объект. Так что «Москонверспром» может это все снять за небольшие деньги, с охраной, уборкой и обслуживанием территории.

Сумма аренды трех таунхаусов оказалась небольшой, и я с Ириной перехали в «дом Коржакова», а два других дома стали использоваться как жилье для командированных из Москвы.

С тех пор краткие командировки в Сочи пользовались особой популярностью среди сотрудников «Москонверспрома», хотя те, кто работал в Сочи постоянно, все равно предпочитали снимать за счет комапании квартиры в городе и держаться независимо, подальше от начальства.

Это было дествительно лучшее место и для работы, и для отдыха. Никого кроме нас на территории мы не видели. Садовники и охранники заходили на территорию, когда мы были на работе. Утром из дома мы спускались на пляж и плавали до завтрака. Потом ехали на объект, и дорога занимала минут десять. После работы мы обычно приезжали ужинать в кафе на  пляже санатория «Беларусь», где Гаврилыч стал не менее популярен, чем Петрович, и официанты, завидя нас, сразу же составляли столики и накрывали закусками и напитками. Принадлежность к «Конторе» оставалась в крови всех, включая официантов…

Бутылка водки ставилась до того, как Гаврилыч подходил к своему месту. Однажды мы подошли пораньше, часов в семь, и стол не был еще накрыт.

Я попросил меню.

– Не порядок, – сказал Гаврилыч.

И хозяйн кафе выскочил с бутылкой водки, словно ошпаренный.

После ужина под сочинские песни типа «А ты стоишь на берегу в синем платье…», мы шли через парк санатория к забору, где была специальная дверь, которая вела на территорию «дачи Президента»…   

А потом все закончилось.

Сочи стал олимпийским городом. Навалились объекты, полились деньги, а Абрамович решил ломать дачу Ельцина и таунхаусы его бывших друзей и строить на этом месте апартотель.

Нам пришлось съехать, и мы купили квартиру в городе. Единственную квартиру, которую мы нашли, где все документы на собственность были оформлены по закону.

А Абрамович построил на этом месте апартотель, который называется Reef Residence.

На фото: «Reef Residence», построенный на месте «дачи» Президента РФ Б.Н.Ельцина   

Теперь мы перейдем к переломному моменту в этой истории: решению Международного Олимпийского комитета о проведении XXII Олимпийских зимних игр в Сочи, в РФ…

(Продолжение следует)