К читателям,

В предыдущей части я изложил, – с учетом проблем, созданных пандемией коронавируса, – историю развития медицинского обслуживания в дореволюционной России и остановился на царствовании Петра I. Именно принем происходило активное проникновение западной науки и медицины в Россию, и это проникновение носило системный характер. При этом, что характерно для всей истории России, иностранные нововведения трансфомировались под влиянием традиций и менталитета народов России иногда во что-то принципиально другое. И это был очень важный и интересный процесс, на который мало обращали внимание.

В этой части мы поговорим о страховании, основном элементе современного здравоохранени, и о судьбе страхования в Российской империи. Тут все многое происходило не так, как считается…

Итак,

           «У вас страховаться только Бога гневить»

В Российско империи страхование развивалось под влиянием Запада, но, как это всегда было в истории России, со своими особенностями. Так, например, в Российской империи активно начало развиваться страхование от пожаров, но страхование морских перевозок сильно задержалось, хотя на Западе именно с этого вида страхования началась его современная история.

Торговцы, особенно на Севере России, которые активно торговали с Европой, в том числе с Англией, отказывались страховать свои грузы, например, пеньку, считая, что это «идти против воли Божьей». Создалась странная ситуация: англичане страховали свои груза и корабли, а русские отказывались от страхования и смотрели на англичан как на, мягко говоря, жуликов. Англичане же считали русских отсталыми и туповатыми.

                       Русский консерватизм

Объяснялось это странная «отсталость» и нелюбовь к «финансовым технологиям» русских купцов тем, что многие среди них были раскольниками или старообрядцами, староверами.  Они, во-первых, с подозрением относились ко всему западному, считая, что многие западные нововведения – «от дьявола», а во-вторых, считали, что династия Романовых предала Православие, и отрицали многое из того, что шло из Санкт-Петербурга.

Это было понятно, потому что именно по вине царя Алексея Романова, сына Михаила Федоровича, основателя династии Романовых, и произошел раскол Русской Православной Церкви, который превратил большую часть русских в раскольников и подавляемую общину на своей Родине.

         Церковь как заложник политики и византийской прелести

Принято считать, что именно Патриарх Никон был инициатором церковных реформ в середине XVII, что в течение многих лет Никон был доминирующей политической фигурой, по влиянию стоял наравне или даже иногда затмевал царя Алексея, которого звали «Тишайший» и который много лет находился под сильным влиянием Никона, поддерживая его реформы, приведшие к расколу русского народа.

Однако, этот взгляд не совсем правильный. Раскол не был только религиозным. Это был глубокий общественный, нравственный и системный раскол, который затронул код русской цивилизации или русского мира и который сказывался на событиях всего периода царствования династии Романовых.  

Алексей Михайлович Романов, второй Романов взошедший на русский престол, был по характеру действительно приятным и тихим человеком, но именно он заложил противоречия и конфликты, которые привели к гибели тысяч людей и в итоге сыграли важную и недооцененную роль в гибели Империи Романовых в 1917 и царской семьи в 1918 году…

Фото: Царь Алексей Михайлович Романов Тишайший

Так называемые «реформы Никона» имели несколько причин, и главными из них были политические. Царь Алексей Михайлович был прозападником, как все Романовы, и убежденным грекофилом. Он был любителем западной литературы, интересовался наукой, играл в шахматы и первым из русских царей, задолго до своего сына Петра Алексеевича, полюбил наряжаться в европейскую одежду.

Царь Алексей смотрел на себя как на возможного наследника Византии, наместника Бога на земле, защитника всего Православия, который сможет с Божьей помощью освободить христиан от турок и станет царём не только в Москве, но и в Константинополе. Он считал, что необходимым условием для этого было приведение обрядов и текстов русской православной традиции в единство с греческими. Без этого единства и однообразия, как считали царь Алексей и Патриарх Никон, Московское царство не могла претендовать на Константинополь и роль новой Византии. Царь поставил задачу привести русскую церковь в полное единение с греческой. Это была религиозная задача, которая имела под собой политические цели.

В Контантинополе, Греции и Иерусалиме планы царя поддерживали. В 1649 году патриарх Иерусалимский Паисий приехал в Москву просить денег на сохранение христанских святынь, прежде всего Храма Гроба Господня. На приёме у царя, Патриарх Паисий прямо высказал пожелание, чтобы Алексей Михайлович стал царём в Константинополе: „Да будеши Новый Моисей, да освободиши нас от пленения“.

Патриарх Никон поддерживал и религиозные, и политические планы царя Алексея и надеялся на то, что с завоеванием Константинополя и он сам станет Вселенским Патриархом.

За политическими планами царя и патриарха стояло искушение, называемое тогда «византийской прелестью».

               Ну, и как нам без Украины?

Был и другой политический фактор, который сыграл роль в реформах Никона. В ходе очередного восстания в Малороссии против Польши в 1647 году, часть запорожских казаков во главе с сотником Богданом Хмельницким бежали в Крым, где запросили поддержку у Крымского Хана. Богдан Хмельницкий получил татарское войско, вернулся в Малороссию, был избран гетманом и поднял очередное восстание, которое на сей раз охватило всю Малороссию. В нескольких битвах он разгромил польские войска и в июне 1948 года отправил первое письмо царю Алексею с просьбой принять в подданство запорожских казаков.

Царь ответа не дал. Он наблюдал за развитием событий, не поддерживая ни казаков, ни Речь Посполитую, которая давно присоединила территорию, которую поляки стали назвать “ukraina”. Польскиим географическим термином ukraińcy поляки обозначали всех без разбору жителей удаленных земель. Русские же называли удаленные земли «украинными». Все это и привело к появлению слова «Украина».

Малороссия была постоянной проблемой для Польши, соперника России, и была буфером, который защищал «украинные» русские земли от Османской Турции и крымских татар. Принятие казаков в подданство означало для Кремля не только присоединение Малороссии к Московскому царству, но и войну с Речью Посполитой, а также прямую конфронтацию с Османами и Крымским ханством, что требовало условий и подготовки.

Хмельницкий, не дождавшись ответа от царя, заключил с поляками выгодный для казаков мир, однако через некоторое время военные действия продолжились, и Хмельницкий после нескольких поражений от поляков был вынужден заключить новый мир, теперь уже для него и казаков невыгодный. Это привело к очередному восстанию в Малороссии, и Хмельницкий направил царю второе, а затем и третье письмо с прошением о принятии казаков в подданство. 1 октября 1653 года, через семь лет после первого обращения Богдана Хмельницкого к царю, на Земском соборе в Московском Кремле, который был созван царем Алексеем специально по этому поводу, было принято решение о принятии казаков в подданство, о присоединении Малороссии и о скорой войне с Польшей.

Присоединение Малороссии создавало проблемы, не только политические, но и религиозные. В Малороссии, которая после опустошительного татаро-монгольского нашествия оказалась под контролем сначала Великого княжества Литовского и Русского, а затем Речи Посполитой, православие находилось под влиянием греческой церкви. Там давно использовались греческие книги и ритуалы. Перед царем встал выбор: привести церковь в Малороссии в единство с Русской Православной Церковью Московского царства или провести внутреннюю реформу и принять греческие церковные традиции.

Царь Алексей и Патриарх Никон выбрали второй вариант и решили провести реформу церкви своей, русской, надеясь на то, что верующие поддержат эту реформу и сопротивление не будет сильным. За этим решением стояли политические планы по освобождению Византии от Османов и присоединение ее  бывших земель, прежде всего Кинстантинополя, а следовательно и проливов, к Московскому царству. Малороссия должна была стать первым этапом, мостом, плацдармом для выполнения этих планов, а также первой присоеденной территорией, символизирующей начало полного восстановления Руси как единого государства.

Реформирование церкви в Малороссии по образцу Московскому представлялось более сложным по сравнению с реформированием Русской церкви. Реформирование церкви в Малороссии могло осложнить ее присоединение и вызвать протест со стороны казаков и крестьян, которые должны были превратиться в опору царской политики по продвижению интересов и планов Москвы. 

Казаки и крестьяне Малороссии не слишком разбирались в тонкостях религии, но как креститься, они знали твердо и крестились по греческому обычаю, то есть троеперстием. Вступая в ряды казачества, будущий казак должен был продемонстрировать свою верность Православию, и сделать он это должен был прилюдно перекрестившись. Именно троеперстие означало для казаков верность Православному христианству.  Попытка заставить запорожских казаков, привыкших жить в системе самоуправления и вольницы, бунтовать и воевать со всеми, начиная от собственных правителей и кончая соседними государствами, перейти на двуперстие, принятое в Московском царстве, могло привести к протестам и смуте, что царю в этот период было особенно не нужно. Стараясь избежать смуты в Малороссии, царь Алексей выбрал вариант, который мог привести к смуте на Руси, надеясь, что смуту легко можно будет подавить…

Фото: Юзеф Брандт «Стычка казаков с татарами», 1890

Сказалось и традиционное на Руси уважительное отношение ко всему, что приходило из Византии и Греции, а также разрыв между династиями Рюриковичей и Романовых, приведших к разрыву традиций, в том числе правления.

В 1653 году, в Великий Пост, вся православная Москва была потрясена приказом патриарха Никона: креститься не двумя, как испокон веков повелось на Руси, а тремя пальцами, «щепотью».

А потом начались и другие «соблазны», идущие с высоты Патриаршего престола. Было велено крестные ходы вокруг храмов вести не посолонь, или по ходу часовой стрелки, а противосолонь; возглашать аллилуйю не два, а три раза; но самое главное – священное имя Исус писать и произносить: «Иисус».

Для средневековых людей на Руси тёмным оставалось содержание большей части Священного Писания. Существо религии выражалось в обрядах. Именно они считались спасительными для души. Правильное исполнение обрядов было необходимым условием спасения души, а малейшее отступление от них воспринималось как кощунство.

Если русские люди на протяжении веков спасались старым обрядом, то как было теперь относиться к ним, когда старый обряд был объявлен неправильным? Неужели все они, в том числе русские святые тех времён тоже, горели в аду? Быть того не могло! Для религиозного сознания логичнее было предположить, что сейчас настали давно предсказанные последние времена, и в руководство церкви пробрался Антихрист – он-то и соблазняет людей неслыханными богохульными новшествами.

Церковная реформа совпала с тяжёлыми изменениями в жизни русского народа. Середина  XVII века – рост цен, установление крепостного права, тяжёлая война с Польшей из-за Украины. Привычный порядок пошатнулся, жить стало намного хуже. Всё складывалось одно к одному в картину пришествия Антихриста. Ну, а если посягнули на святую церковь – значит, и вправду начинается светопреставление.

Обрушившаяся на Москву сразу же после начала никоновской реформы чума в 1654 году, от которой вымерло больше половины населения русской столицы, воспринималась как кара Божья за непотребные нововведения, за хулу на имя Господа нашего Исуса – с одним «И»!

Ну а самое главное, почему церковные новшества встретили такое противодействие – они вводились жёстким приказом, без всяких объяснений и убеждений. Патриарх Никон и его сторонники исходили из того, что верующие обязаны без тени сомнения, беспрекословно подчиняться любым указаниям церковных властей. Этого русские люди, жившие традиционно «по совести», принять не могли.

Патриарх Никон и царь Алекбыли были убеждены Константинополем и греками, что русские старинные церковные книги были неправыльными, полны ошибок, что иконопись на Руси отошла от древних константинополитанских канонов. Под влиянием греческой церкви Патриарх Никон запретил строительство соборов в древнерусском стиле, одним из примеров которого является собор Василия Блаженного, который до сегодняшнего дня можно увидеть на Красной площади у Московского Кремля.

Фото: Собор Василия Блаженного на Красной площади

Никон сделал новый перевод Библии и привел тексты древних книг в соответствие с греческими текстами, настаивая на том, что “греческим надобно следовать, а не нашим собственным древним”. Многие древние церкви и соборы по всей России были снесены, а книги уничтожены.

Позже было установлено, что московские книги действительно воспроизводили тексты, которые отличались от тех, которые использовались греками во времена Никона. Однако, именно страринные русские книги были «правильными» и были старше греческих книг, которые претерпели несколько изменений на протяжении веков и содержали инновации.

Фото: Царь Алексий и Патриарх Никон требуют пересмотра и исправления старых книг Русской Православной Церкви

Реформы Никона были непопулярны среди русских приверженцев старины и традиций, которые протестовали всеми возможными способами. Старообрядцы продолжали креститься двумя перстами. Они защищали свои церкви, храмы и монастыри и пытались поднять религиозные восстание.

Сопротивление привело к жестким репрессиям со стороны власти. Противники реформ были объявлены раскольниками. Многие были арестованы, заключены в тюрьму или убиты. Тысячи людей покончили жизнь самоубийством, сжигая себя заживо в старых церквях и соборах предназначенных для сноса. Многие тысячи людей уехали в отдаленные районы Севера и Сибири, где могли жить в соответствии со старыми традициями и верою.

Одной из самых известных противниц реформ была Феодосия Соковнина. Она вышла замуж за Бориса Морозова, одного из богатейших людей России, воспитателя и зятя царя Алексея. В российской истории она стала известна как боярыня Морозова. Земли Морозовых тянулись на юго-запад от Москвы (нынешние Новые Черемушки, Теплый Стан, Ясеново, Коммунарка). Она была была арестована по требованию Патриарха Никона, заключена в Чудов монастырь в Кремле, где она умерла.

Фото: Картина выходца из старообрядцев Василия Сурикова “Боярыня Морозова”. На картине изображена ее доставка после ареста в Чудов монастырь в Московском Кремле для пожизненного заключения

Несмотря на гонения и преледование, на протяжении веков старообрядцы оставались сплоченной общиной и сохраняли свое влияние и присутствие в российском бизнесе, культуре и армии.

Это были русские консерваторы. Как говорил Протопоп Аввакум: «…до нас положено: лежи оно так во веки веков». Иными словами, стержнем старообрядческого мировоззрения был консерватизм. Староверы стремились сохранить в неизменном виде весь литургический чин, средневековую культуру и быт, они спасали и собирали старопечатные книги и древние иконы.

Важнейшим элементом их мировоззрения было желание выработать практику, соответствующую правильному житию. Правила и нормы касались буквально всего — ведь антихрист мог оказаться рядом в любую минуту. Староверы жили и работали сплоченными общинами, находясь под царским запретом и гонениями двести пятьдесят лет. Власть считала их раскольниками, и за принадлежность к старообрядцам и оказание им поддержки долгое время полагалась смертная казнь.

                                 Финансисты против староверов

Однако, вернемся к страхованию. Нужно отметить, что консерватизм староверов не был единственной причиной их отказа от этой прибыльной системы.

Дело было в том, что они не считали прибыль и личную заинтересованность смыслом их жизни и торговли. Для них первоочередными были интересы общины. Члены общины оказывали друг другу помощь в любой беде, в том числе помощь финансовую. При этом, помощь выделялась практически бескорыстно. Это были беспроцентные ссуды, а возврат долга мог быть отложен, если вернуть деньги было сложно или невозможно. Таким образом, русские староверы в делах своих были по-своему защищены, и страхование для них было менее важно, чем, например, для англичан.

К этому времени в Британии и в других странах Запада уже сложилась социально-экономическая система и мировоззрение, основой которых была жесткая конкурентность как между фирмами, общественными группами, классами, так и между индивидиумами. А в русском обществе, и не только среди староверов, но и в русских крестьянских общинах, и даже в армии, в том числе офицерском корпусе, в основе жизни лежала взаимоподдержка как в бою, так и в повседневной жизни. Офицеры и солдаты служили, обслуживали и обеспечивали себя общинами, которые создавались на базе армейских подразделений.

Этой же взаимоподдержке учила и официальная Русская Православная Церковь. Многие русские не по-западному смотрели на жизнь, в том числе и на бизнес. Однако, особенно сильным было отличие от западного менталитета у староверов.

Была и другая важная причина. Дело в том, что страхование поднимало цену и на перевозку, и на сам товар. Таким образом, главными причинами отказа староверов страховать свои товары была не «отсталость», а, во-первых, нежелание завышать стоимость своих товаров или снижать свои доходы, выплачивая страховые премии английским компаниям. Во-вторых, староверы уже имели систему поддержки и кредитования на случай потери товара и могли расчитывать на помощь своей общины. То есть, вторая причина, – и это надо отметить особо, – была не только морально-нравственная, этическая, но и системная.

Следует заметить, что долгое время влияние староверов на российское государство целенаправленно не изучалось. Лишь в последние годы появились работы историков о роли старообрядцев в российской политике и революциях, в гибели Николая Второго и его семьи. Даже место староверов в русском бизнесе в советской исторической науке недооценивалось, хотя имена некоторых староверов были хорошо известны: Прохоровы, Третьяковы, Морозовы. Сейчас важно признать, что влияние староверов, а главное, староверческой ментальности на дела в Российской империи, на ее историю было значительным (к этой теме более подробно я вернусь в следующей серии материалов).

Фото: Купцы старообрядцы, XIX век

Староверы играли важную роль не только на окраинах Россиийской империи, но и в центральный районах, особенно промышленных, в том числе на Урале, в Поволжье и в той же Москве и территориях вокруг первопрестольной. Даже в Кремле староверы на протяжении веков сохраняли свои позиции в обслуживании и охране Московского Кремля, что стало одной из причин стремления Романовых перевести столицу и центр власти в Санкт-Петербург. Сохраняют они свое присутствие в Московском Кремле и по сей день, не отдавая до конца власть «питерским»…

Однако в северной столице во времена царствования Романовых староверы и их мировоззрение влияли также на политику и принятие решений. Это можно проследить на примере страхования, особенно в начальный период. Первая страховая компания в России была создана государством в 1786 г., когда  вышел манифест «Об учреждении Государственного Заемного банка», при котором образовалась «страховая экспедиция», которая курировалась  Министерством внутренних дел. Страховались только каменные дома, а страхование в иностранных компаниях поначалу было запрещено, чтобы предотвратить вывоз денег за рубеж.

В российской бюрократии в тот период существовали две партии, одна из которых поддерживала страхование, а другая была против нее или, скажем так, относилась скептически. За страхование стояли финансисты, в том числе Министерство финансов, по инициативе которого в 1817 году был принят Указ о том, что в качестве залогов при заключении особо выгодных контрактов, например, «на поставку в казну вина», разрешалось принимать застрахованную недвижимость «в полных суммах, а незастрахованную с уменьшением четвертой части от оценки». Это решение было направлено на стимулирование страхования и освобождение от отвесттвенности чиновников, которые принимали решения по контрактам.

Однако, Совет военного министерства потребовал, чтобы незастрахованные «каменные домы, заводы и фабрики… принимать в залог по сем подрядам и поставкам в полной сумме… без уменьшения четвертой части и без взимания процентов по тому уважению, что всякие излишние требования залогов, возвышая цену на продукты и проч., обращаются неизбежно в убыток казны». Если же поставки срывались, а при продаже залогов казна не получала указанной цены, то «взыскивать недостающее с ценовщиков и городских обществ, избравших их», то есть с чиновников и организаций, отвечавших за заключение контрактов и выбор подрядчиков. Противники страхования рассматривали его как систему, которая позволяет чиновникам прикрывать свои ошибки или коррупцию и перекладывать расходы за эти ошибки на казну.

Была еще одна причина, по которой военные оставались скептиками в отношении страхования. Оно не работало в случае серьезных катаклизмов, кризисов и войн. С началом войны обязательства страховых компаний «обнулялись». В Англии, например, могли не особенно обращать на это внимание. Там вторжения были редкими. А вот в России помнили тот же пожар в Москве в 1812 году, когда в Москву вошли войска Наполеона. Отстраивать Москву пришлось москвичам и казне, а страховая экспедиция осталась в стороне…

                         Старая дорога в дюнах… к революциям

Постепенно влияние финансистов, коммерсантов и бюрократов, которым было выгодно развитие страхования рисков, росло, и их позиция определила развитие системы страхования в России, в том числе усиление роли иностранных компаний.

С 1801 г. В Санкт-Петербурге стало действовать английское страховое общество «Феникс». Финансисты и коммерсанты, поддержавшие открытие российского страхового рынка, утверждали, что полис этой компании заслуживает полного доверия «ибо Феникс существует уже около 200 лет… и все его полисы… почитают за действительные во всех частях Европы, особенно в Англии, Франции, Германии и даже в Америке».

Условия страхования в «Фениксе» были выгоднее, чем в российской государственной «страховой экспедиции». Во-первых, страховались все дома, в том числе и деревянные, крытые досками и соломою. Страховке подлежали корабли, мастерские, кладовые, постоялые дворы, а также товары, составляющие предмет товарообмена между Англией и Россией. Во-вторых, страховая выплата за каменные дома и негорючие товары была ниже, чем в России, и колебалась от 3/8 до 0,5% (российская страховая экспедиция взимала 1,5% и страховала только каменные дома). За строения из камня и дерева, крытые шифером, черепицей и медью, клиент платил от 0,5 до 1%, а за деревянные крытые соломой строения, горючие и бьющиеся из стекла и глины товары – от 1 до 3%. Существовали и скидки – застраховавшиеся на 5 лет платили лишь за 4 года.

По некоторым соглашениям английской компании приходилось нести убытки, но она компенсировала все убытки за счет увеличения объемов страхования и числа сделок. Прибыль страховых компаний, в среднем, по году в XIX веке составляла около 40%.

Для казны, царя и высшего чиновничества страхование также было выгодным делом. Во-первых, за страхование в иностранных обществах казной взимался своеобразный налог – штраф в размере 1,5%. Во-вторых, чиновники прикрывали страховкой свою отвественность за принятия решений по выбору, например, подрядчиков. В-третьих, накопленные страховыми компаниями капиталы вкладывались, в основном, в российские казначейские обязательства, что обеспечивало финансирование растущего государственного долга.

Таким образом, страхование в России стало важным элементом того же механизма, который приводил европейские монархии к революциям (см. предыдущие материалы серии). Результатом действия этого механизма было создание постоянно растущего государственного долга, выплата которого финансистам, важнейшей частью которых наряду с банкирами стали страховщики, осуществлялась путем взимания налогов с населения и производственного бизнеса.

Именно этот путь привел европейские монархии к Первой мировой войне. Монархиям нужны были колонии и рынки сбыта товаров и услуг, в том числе банковских и страховых, чтобы иметь возможность создавать долги и обслуживать их, получая в метрополиях и колониях возрастающие налоги.

            От «Русской правды» до Октября

Если русский менталитет сопротивлялся страховым компаниям в бизнесе, то что можно было ожидать в вопросах здоровья и жизни? Тем более, что зачатки «страхования» в Древней Руси уже были и нашли свое отражение в своде древнерусских законов – «Русской правде», где были установлены на тот момент «справедливые» нормы материального возмещения вреда здоровью и жизни.

При этом, следует обратить внимание на главную особенность русского варианта «правды»: ответственность, если виновный не был найден, несла община, которая фактически и выступала своего рода страхователем жизни. Так, за убийство члена княжеской семьи община, на территории которой было совершено преступление, должна была выплатить 80 гривен семье погибшего, а в случае убийства простолюдина – 40 гривен. Вот такой размер возмещения был установлен «по правде» Х-ХI вв.

Как я уже отмечал в предыдущем материале, русская ментальность и общинная структура жизни определили путь развития медицинского обслуживания в России и его принципиальные отличия от того пути, которым прошли западные страны. Наряду с частной медициной, в России уже в XVIII – начале XIX вв  зародилось то, что можно назвать зачатками социальной медицины, причем это стало происходить сразу же с созданием первых капиталистических предприятий, и происходил этот процесс снизу.

Связано это было, видимо, с двумя особенностями «русского пути»: 1) активную роль в создании первых капиталистических мануфактур играли именно старообрядцы, 2) на работу в мануфактурах приходили крестьяне общинами, то есть нанимались обычно не отдельные работники, а группы, которые в большинстве своем состояли из крестьян одной общины, отпущенных на работу в перерыве между полевыми работами, или потому, что они оказались «лишними руками и ртами».

Эти рабочие приносили с собой «общинные отношения», что подтолкнуло их к созданию первых касс взаимопомощи, которые рабочие создавали за свой счет и без участия работодателей. Эти кассы стали ядром создания обществ взаимопомощи – предшественников больничных касс и страховых товариществ. Таким образом, в России медицинское страхование возникло не как бизнес финансистов, а снизу каксвоего рода новая община, объединение людей, стремившихся обеспечить себе минимальную возможность выжить и получить лечение в случае болезни.

            Лечение умирающих – дело рук самих умирающих

Первое страховое товарищество в России, которое занималось страхованием от несчастных случаев и страхованием жизни, появилось в 1827 г. в Санкт-Петербурге. Через некоторое время власть поняла, что эта «инициатива» рабочих несет в себе огромный положительный потенциал и способна значительно снизисть социальную напряженность, освободив государство и казну от больших расходов. Государство подключилось к развитию «социальной медицины» и взяло на себя роль «организатора» и «регулятора» процесса, распространив это на казенные предприятия.

В 1861 г. был принят первый законодательный акт, в соответствии с которым при казенных горных заводах учреждались товарищества, а при товариществах – вспомогательные кассы, в задачи которых входила выдача пособий по временной нетрудоспособности, а также пенсий участникам товарищества и их семьям, прием вкладов и выдача ссуд. Участниками вспомогательной кассы при горных заводах стали рабочие, которые уплачивали в кассу установленные взносы (в пределах 2-3 процентов заработной платы).

В 1866 г. власть решила распространить принцип социальной ответственности не только на рабочих, но и на предпринимателей. Был принят Закон, предусматривающий создание при фабриках и заводах больниц, число коек в которых исчислялось по количеству рабочих на предприятии: 1 койка на 100 работающих. Ответственность за исполнение этого закона несли владельцы фабрик и заводов. Как и кто будет платить, – эот вопрос власть оставляла для решения предпринимателям и рабочим.

Конечно, это была медицина очень низкого уровня. На большинстве мануфактур работало меньше ста человек, и там никаких больниц не было. Открывшиеся на крупных заводах больницы часто не были обеспечены достаточным количеством медицинского персонала, таких больниц было мало, и они не  могли обеспечить всех нуждавшихся в медицинской помощи.

Однако, это было не везде. На некоторых фабриках была создана очень эффективная и высокого уровня система медицинского обслуживания и социальной защиты. Это происходило, в основном, на предприятиях, которые принадлежали тем же староверам. Там рабочие не только могли лечиться в хорошо оборудованных и обеспеченных персоналом больницах, но и получать зарплату в период болезни, а после выхода – пенсию.

Фото: Больница для рабочих, построенная в 1907 году в Казани при заводе Крестовникова. Фото 2018 года, отсюда и обшарпанность. Сейчас здесь тоже больница

В период революции 1905-1907 годов, рабочие, которые шли воевать на баррикады, продолжали получать зарплату и,  если получали ранения,  лечиться за счет капиталистов старообрядцев. В случае их гибели семья получала пенсию. Причины такого странного поведения капиталистов староверов были две. Первая, это та же общинная связка и тот же общинный менталитет, которые сохранялись даже при сословном расслоении старообрядческих общин. Вторая причина – гонения со стороны царской власти на всех староверов, на все общины и, как следствие, проивосстояние старообрядцев династии Романовых. Многие староверы втайне поддерживали ревоюционное движение, боролись за свержение династии Романовых и создавали рабочие боевые дружины на своих заводах и фабриках.

В восстании 1905 года непосредственно участвовали такие богатые предприниматели, как Савва Морозов[25] и Николай Шмит, владелец мебельной фабрики, а также и другие, переводившие через газету «Московские ведомости» значительные пожертвования «борцам за свободу».

Николай Шмит и две его младших сестры все дни восстания составляли штаб фабричной дружины, координируя действия групп её дружинников друг с другом и с руководителями восстания, обеспечивая работу типографии. Позже Шмит завещал все свое состояние большевикам.

Фото: Баррикада на Красной Пресне, 1905 год

Именно после начала революции, в 1905 году, Император Николай II был вынужден подписать Высочайший указ «Об укреплении начал веротерпимости», который, в числе прочего, отменял законодательные ограничения в отношении староверов и, в частности, гласил: «Присвоить наименование старообрядцев, взамен ныне употребляемого названия раскольников…» Реабилитация старообрядчества произошла как результат революции и восстаний рабочих…   

В конце XIX– начале ХХ вв повышение медицинского обслуживания рабочих шло по пути объединения касс и товариществ взаимопомощи, существовавших при разных фабриках и заводах, в более крупные товарищества. Это позволяло объединить усилия, улучшить медицинское обслуживание и за меньшие деньги охватить не только больше рабочих, но и членов их семей.

Конечно, параллельно с товариществами взаимопомощи существовала частная медицина для состоятельных граждан и благотворительная медицина для неимущих и беднейших слоев, а также для населения удаленных районов.

Фото: Алексевское общество дел милосердия община Святого Георгия, конец XIX века

Часть наиболее продвинутых богатых русских подданных использовала страховую медицину, заключая соглашения с иностранными страховыми компаниями, особенно при поездках в Европу. Однако, до начала Первой мировой войны и во время войны именно государственная, благотворительная, которая состояла, в основном, из монастырских больниц и богаделен, а также страховая медицина, представлявшая собой сеть касс и товариществ взаимопомощи, являлись основными подструктурами системы медицинского обеспечения в Российской империи.

Фото: Набилковская богадельня, конец XIX века

Напомню, что в 1914 году в России насчитывалось 1025 Православных монастырей, где было 550 монастырских больниц и почти 200 богаделен.

Фото: Монастырская больница Шамордино, современный вид, фото 2018 года

Вот в таком состоянии система медицинского обслуживания в Российской империи подошла к Первой мировой войне и революциям 1917 года…

(Продолжение следует)