В современной исторической науке тема взаимовлияния СССР и Запада, системы социализма и системы капитализма, до сих пор глубоко и целенаправленно не изучалась. Взаимоотношения представляются, прежде всего, как соревнование или борьба с целью уничтожения противника.

То, что эти отношения на протяжении десятилетий носили характер антагонистического противоречия, не вызывает сомнений, однако также несомненно, что социализм и капитализм до середины 1970-х годов, развивались во взаимодействии, трансформируя друг друга. После конца реформ Косыгина, СССР перестал оказывать влияние на Запад как социалистическая система, потому что от социализма осталось совсем не много, а внутренние противоречия нарастали, ослабляя СССР. Именно в этот период идеи конвергенции, то есть слияния социализма и капитализма, активно внедрились в руководстве КПСС, и закат СССР вступил в активную фазу.

Тем не менее, взаимовлияние социализма и капитализма в течение полувека принесло свои плоды. Медицина, здравоохранение также, как и искусство, экономика, образование и наука, демонстрируют это очень наглядно. Убежден, что настало время, когда необходимо рассматривать отношения между капиталистическим миром и социалистическим лагерем именно как процесс взаимодействия и как постоянно развивавшийся комплекс взаимосвязей.

Во второй части этой серии я рассказал о создании системы советского здравоохранения, в этом материале я раскажу о становлении системы медицинского обеспечения на Западе и коснусь некоторых аспектов взаимовлияния советской и западной систем, чтобы ответить на три вопроса:

— Почему западная система здравоохранения, под влиянием и по подобию которой нанешнее руководство России, отказавшись от советского наследия, трансформировало систему российского здравоохранения, оказалось неспособным противостоять нынешней эпидемии коронавируса?

— Почему слабейшими оказались системы здравоохранения именно в тех странах, которые на протяжении всех последних десятилетий считались обладателями наилучших сиситем медицины? Именно медицинское обслуживание Франции, Италии, Германии, США, Испании располагались на первых местах в списках Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) по уровню развития и качеству обслуживания населения. Почему же именно эти страны оказались в самом трудном положении?

— Почему Россия, здравоохранение которой подвергалось постоянным ударам (недофинансирование, сокращения, закрытие больниц и других учреждений,  децентрализация и другие «оптимизации» и «реформы») оказалась в состоянии, если не бороться успешно с пандемией, то хотя бы быстро среагировать на угрозу и выиграть время для подготовки к борьбе? Что в российской системе оказалось эффективнее в сравнении с западной медициной?

Итак,

“Восток есть Восток, Запад есть Запад,

и эти двое никогда не встретятся, пока…»

Исторический очерк о Западной медицине, которая создавалась веками, в нашем случае следует  начать c эпохи раннего христианства, когда одно из направлений развития медицины возникло как благотворительное дело христианских монастырей.

Именно христианские церкви и монастыри занимались благотворительностью, в том числе оказанием помощи бедным, больным, голодающим, путешествующим и умирающим. Люди, страдавшие от болезней, шли в монастыри, где получали помощь, которая в тот период состояла не столько в лечении, сколько в облегчении страданий и подготовке к смерти. Таким образом, то направление медицины, которое заложило основы современного западного здравоохранения, началось как благотворительная помощь в лечении, облегчении страданий и подготовке к смерти, как комплексный подход на основе христианской морали.

 В основе этого вида благотворительности лежала идея об Иисусе как целителе и врачевателе, как утишителе и спасителе. Именно при монастырях в Европе начали создаваться больницы, которые продолжали быть связаны с монастырями многие века, через эпохи Средневековья, Ренессанса, Реформации и буржуазных революций. На протяжении веков христианский монастырь сохранял в себе лазарет для монахов, дом для убогих, санаторий для прокаженных, больницу для больных и часовню для умирающих.

От Христианской богадельни до «Великого заключения»

В эпоху Реформации многие церкви и монастыри в Европе были закрыты, разрушены или лишены накопленных богатств. Во многих странах Христианская Церковь перестала быть благотворителем, источником средств, за счет которых содержались богадельни и больницы.  Однако, в тех условиях церковь взяла на себя роль организатора сбора блатворительных средств на содержание оставшихся, в том числе при уже закрытых монастырях, больниц.

Реформация превратила монастырские больницы в общественные, и они включали в себя не только помещения для больных, но и кухни для нуждающихся, дома для детей-сирот и школы, где обучали местную молодежь. За годы Реформации комплексный подход к организации медицинской помощи развился, включив в себя питание и обучение.

Главную роль в организации лечения, ухода, а также в управлении больницами играли Сестры или Дочери Милосердия, монахини, которые направлялись в больницы из сохранившихся женских монастырей, или добровольцы из числа церковной паствы.

Именно Сестры или Дочери Милосердия составляли персонал больниц. Фактически, больницы были женским делом. При необходимости они вызывали врачей, с которыми не всегда соглашались в выборе методов и способов лечения, и в таких случаях сестры милосердия имели право поступать так, как они считали нужным. 

Фото: На картине изображена палата в средневековой больнице

Общественные больницы оказались настолько востребованы и играли настолько важную роль в жизни европейских городов, в том числе в качестве центров социального контроля, поддержки беднейших слоев и снятия социальной напряженности, что, например, французский король Людовик ХIV полюбил их не меньше своих мушкеторов и повелел, чтобы общественные больницы были открыты и действовали совместно с духовно-религиозными учреждениями, в том числе как государственные структуры, во всех основных городах Франции.

Именно осознание важности медицинских центров как элементов системы сдерживания социальной напряженности и социального контроля привело к созданию в сфере медицинского обслуживания гражданского (наряду с военным) государственного сектора, наряду с благотворительным и частным секторами. Тот же Людовик ХIV, создавая Сальпетриер, крупнейшую богадельню в Париже, в которой находилось одновременно до 10 тысяч человек, в своем королевском эдикте указал: «Мы хотим и повелеваем, чтобы нищие бедняки, здоровые или больные, обоего пола, были заключены в больницу и использовались бы на мануфактурах, а также других работах по усмотрению властей». С точки зрения сегодняшнего дня, получилась та еще больница, но это был ХVII век, другая реальность.

Фактически, Людовик XIV создавал общественную больницу как часть мануфактурного производства. Напомню, что мануфактура была первым капиталистическим предприятием, основанным на наемном труде и ручном производстве. Именно мануфактура с ее разделением труда, дроблением и специализацией операций создавала фундамент для применения машин, а также кадры обученных искусных рабочих.

Общественные больницы в середине ХVII века отличались довольно своеобразным, с современной точки зрения, способом организации и управления. Мишель Фуко, французский филосов, теоретик культуры и историк, создатель первой кафедры психоанализа во Франции, так описывал начальную форму государственной медицины на примере того же Сальпетриера: «Это скорее некая полуюридическая структура, своего рода административная единица, которая существует в ряду прежних органов власти и способна сама, не прибегая к помощи суда, выносить решения и приговоры и сама же исполнять их.»

Дальше госмедицина развивалась по еще более неприглядному пути. Сальпетриер через некоторое время стал не только богадельней, но и больницей для проституток, а затем и тюрьмой. В Сальпетриере содержалось до 10 тысяч человек, в том числе 300 заключенных. Накануне революции посетитель видел следующую картину: «Здание было совершенно непригодно для жилья. Заключённые, скорченные и покрытые грязью, сидели в каменных карцерах, узких, холодных, сырых, лишённых света и воздуха; ужасные конуры, куда не хватило бы духа запереть самое отвратительное животное! Умалишённые, которые помещались в эти клоаки, отдавались на произвол сторожей, а сторожа эти набирались из арестантов. Женщины, часто совершенно голые, сидели закованные цепями в подвалах, которые наполнялись крысами во время поднятия уровня воды в Сене.»

Фото: Литография Армана Готье (1857 г.) с изображением больных, олицетворяющих слабоумие, манию величия, меланхолию, идиотизм, галлюцинации и эротоманию, в садах хосписа де-ла-Сальпетриер

Как написал тот же Фуко в своей работе «История безумия в классическую эпоху», основание в 1656 году Общего госпиталя Сальпетриер было началом всеевропейского процесса изоляции «лишних людей» (маргиналов, бедняков, безумных и т. д.), который Фуко назвал «Великим заключением» (Le grand renfermement). Так создавался рабочий класс и гражданский государственный сектор медицины.

                              От «Великого заключения» до Франкенштейна

Эпоха буржуазных революций принесла резкие и коренные изменения в европейскую медицину. Именно в этот период присходят изменения, которые привели к созданию современной западной медицины.

Кризис феодализма и монархий отразился на состоянии общественных больниц, которые оказались катастрофически переполнены. Благотворительный характер медицины начала разъедать коррупция. Бесплатно получить койку в больницах было невозможно. Те, кто не мог платить, должны были умирать на полу в переполненных помещениях. Как часто бывает во время социальных и экономических кризисов, благоворительность страдала первой, прежде всего другого, и исчезала, разъедаемая коррупцией.

Медперсонал больниц был разделен и погружен в конфликты. Врачи, которые практически все были мужчины,  особенно были недовольны сестрами милосердия, считая, что монахини отставали в своих взглядах на лечение, прежде всего, от науки, которая именно в этот период бурно развивалась, что монахини не столько помогали врачам, сколько мешали лечению, предпочитая не бороться за здоровье больных, а готовить их к смерти, то есть вместо лечения занимались умиротверением и успокоением умирающих.

В итоге революционных преобразований монахини были удалены из больниц и заменены гражданскими медицинскими сестрами, которые были поставлены в полное подчинение врачей. С уходом церкви из медицины больницы перестали быть центрами социальной поддержки, обучения, воспитания и заботы о голодных, бездомных и  умирающих. Больницы сосредоточились на лечении, а в основе лечения была поставлена наука. Одновременно, в системе произошел гендерный переворот, и медина полностью перешла под контроль мужчин.

Фото: Европейская больница времен буржуазных революций

Однако, не все оказалось так радостно и просто. Наука была не столько заинтересована в лечении, сколько в медицинских исследованиях, экспериментировании, разработке новых лечебных методов и практик, опробировании новых лекарств, хирургических приемов и новых теорий. Больницы стали центрами не только лечения, но и научных и медицинских экпериментов, а также обучения студентов и практики молодых врачей.

Этому всему способствовали революционные восстания, перевороты, массовые казни и войны. Люди гибли в огромном количестве, и недостатка в раненых и трупах не было. Над ранеными экпериментировали постоянно и без всяких моральных и нравственных ограничений. Оперировали сразу и без сомнений. Умершие в больницах хоронились тоже без спешки. Почти все трупы использовались для экспериментов и обучения. Христианская мораль была задвинута на окраины медицины.

Фото: Урок для будущих врачей

Гибель сотен тысяч людей в ходе революций и войн, а также поражавшие мир эпидемии привели к небывалому росту спроса на врачей. Спрос родил предложение. В странах Запада было организовано обучение тысяч студентов-медиков.  

Больницы оказались набиты не только больными, врачами и медсестрами, но и судентами, трупами, и стали похоже на комбинацию лечебницы, морга и театра для вскрытия трупов перед студентами. Больницы превратились в комплексы, которые совмещали научную медицину и лечебную. Именно здесь рождалась и крепла новая вера – вера во всемогущество науки, которая все больше выстесняла религию и христианскую мораль из медицины. Все это делалось при полной поддержке революционных властей.

         Это в свою очередь потребовало создания новой архитектуры больниц. Похожие на монастыри больницы больше не удовлетворяли врачей, нужны были новые архитектурные решения. Часовни и церкви из больниц исчезли, а на их места пришли амфитеатры для демонстрации клинических операций и экспериментов, а также операционные, помещения для гидротерапии, электротерапии, проведения опытов, производства лекарственных препаратов и другие.

            Всем этим комплексом надо было управлять, и необходимость  в управлении привела к созданию и развитию в медицине бюрократического аппарата.

Фото: Больница в буржуазном Париже  

В начале 19-го века медицинские учреждения превратились в огромного монстра, который вызывал не только восхищение и преклонение (как и вся наука), но и беспокойство, которое перерастало в ужас. Дело было в том, что не только в общественных больницах занимались наукой и обучением, где заметную роль играло вскрытие и рассечение трупов. Этим занимались сотни частных клиник, которые занимались именно рассечениями трупов для демонстрации органов студентам.

Однако, трупы были не только предметом изучения медиков. Ими интересовались разные государственные структуры, в том числе полиция. Поэтому были проведены инспекционные проверки клиник во многих европейских городах. Результаты проверок привели власти в шок и ужас. Немедленно были приняты меры для обуздания этой вакханалии ученых и медиков. Были приняты решения по ограничению количества учреждений, которым разрешалось препарировать трупы и демонстрировать их студентам, тем более публике. Так, в Париже были определены всего два места, где разрешалось проводить вскрытие трупов: медицинский факультет университета и та же общественная больница Сальпетриер. Этими же решениями запрещалось передавать (продавать) и приобретать тела умерших. Теперь этим могло заниматься только государство.

Фото: Сальпетрие́р, старинная больница в Париже, которая получила название от пороховой фабрики, на территории которой она была построена. Здесь была крупнейшая богадельня, общественная больница, общежитие для мануфактурных рабочих и тюрьма. В годы революции в ней проводили опыты на гильотине, отсекая головы и совершенствуя конструкцию гильотины. После революции в ней была создана современная психиатрия. Здесь работал доктор Филипп Пинель, который инициировал и добился разрешения на снятие цепей с душевнобольных и внедрил в практику больничный режим, врачебные обходы, лечебные процедуры, трудотерапию, подбор соответствующего персонала. В ХХ веке Сальпетриер стала крупнейшим медицинским центром, в котором  умерла принцесса Диана и лечился Михаэль Шумахер.

Наведение порядка в казалось бы довольно специфическом вопросе о праве на вскрытие мертвых тел и проведение экспериментов и обучение студентов привело к очень важным последствиям, в частности, произошло окончательное разделение научной медицины и лечебной.

Процесс раздела и специализации медицины нарастал весь XIX, а затем и XX век, выделяя области и направления. Медицина разделилась на терапию и хирургию, на лечебную и профилактическую, на экспериментальную, традиционную и народную, на психологию, педиатрию, вирусологию, эпидемиологию и другие направления и области. Медицина повторила путь всей науки, а также экономики, в том числе производства и продаж товаров и услуг. Специализация стала главным трендом, а комплексный подход, взгляд на человечество как единое целое, на науку как единый комплекс знаний, который объединяет взаимосзязанные и взаимодействующие системы,  в том числе в медицине и здравоохранении, человечеством был отброшен и остался в стороне. И именно Европа в эпоху перехода к капитализму возглавила это движение, которое дало ей огромные преимущества…

Свобода, равенство и… деньги  

(Продолжение следует)