Часть 1
Полет в никуда
Человечество, в отличие от других живых существ, в основном само проводит собственный отбор, уничтожая людей, народы, слои, классы и группы, а также свои общественные и экономические формы. В наиболее острой и интенсивный форме этот отбор происходит в период перехода государств и обществ из одного технологического уклада в другой, из одной стадии общественно-экономического развития в другую.
Государства и общества не раз совершали такие переходы, и всегда в эти эпохи человечество испытывало особое беспокойство, тревогу, но над всеми тревогами вырастала надежда и уверенность в светлом и счастливом будущем.
Такие переходы всегда сопровождались гибелью старых идеологий или потерей ими позиций и рождением новых идеологий, нового видения будущего мира, и эти идеологии несли надежду на лучшую жизнь.
Переход к буржуазному обществу и капитализму родил идеи свободы, равенства и современной западной демократии, основанной на конкуренции и соперничестве, борьбе каждого за свои интересы, ограниченных и контролируемых христианской моралью, а также законами и правилами, которые вырабатывались в результате компромиссов, достигнутых в результате борьбы людей, общин, классов, кланов, общественных групп, народов и государств между собой.
Переход к социализму проходил в период расцвета коммунистической идеологии, веры в рождение не только нового общества всеобщего равенства, общественных форм собственности и отсутствия эксплуатации человека человеком на основе новых моральных принципов, но и рождения нового человека, прекрасного физически и нравственно, имеющего возможности всемерно и неограниченно развивать свои способности и таланты, свободно мыслить и творить, а также веры в создание новым человеком новой культуры, науки и искусства…
Сейчас мир, наверное, впервые находится в переходе из одного технологического и экономического уклада в новый, из одной системы государственного устройства и общественной организации в другую, не имея идеологии, идеи, видения будущего и испытывая не столько надежды и ожидания счастья, сколько тревогу, беспокойство и страх за свое будущее.
Политологи и политики, которые пытаются заглянуть в будущее, гадают, насколько глубок будет надвигающийся кризис, какие государства погрязнут в социальных боях и развалятся, будет ли ядерная война или мир обойдется небольшими военными столкновениями…
Мир даже не понимает, какой переход осуществляет наша цивилизация. Когда он начался? Это единый процесс, начавшийся в конце XIX века, затянувшийся по каким-то причинам, состоящий из нескольких стадий и продолжающийся до сих пор, или происходят разные процессы, отличающиеся качественно, по существу? И если это единый процесс, то что тогда является сутью новой технологической, экономической и социальной трансформации? Какое место в новом укладе и обществе займет искусственный интеллект? И как связан искусственный интеллект и переход в новый технологический уклад с кризисом идеологий? Может быть, идеологии будут не нужны в эпоху искусственного интеллекта?
Более того, мир вдруг начинает (только начинает) осознавать, что кризис идеологий наступил давно, что уже более века человечество обманывает себя, называя идеологиями мумии и чучела, догматы и фетиши, в которые само превратило когда-то живые и рвущееся в будущее идеи.
Весь прошедший век человечество жило и действовало не только без понимания будущего, но и преследуя устаревшие, ложные цели, оценивая партнеров и соперников и выстраивая с ними отношения по отжившим свой век стандартам. Мировые элиты управляли устаревшими методами, которые вредили и до сих пор вредят больше, чем приносят пользы.
2
Отрыв естественных наук и гибель идеологий
И при этом, все эти сто лет естественные науки развивались поразительно быстро, наращивая темпы, уходя в будущее, которое идеологи и политики перестали видеть и понимать.
Главное, в чем разошлись естественные науки и идеологии, состояло в том, что науки с конца XIX века основное внимание сконцентрировали на изучение взаимодействий различных форм материи и элементов, учений, взглядов, методик и способов познания. Поиск новых веществ и новых форм материи происходил, в основном, путем моделирования новых взаимодействий, через поиск их новых видов, форм и способов организации.
Изменяя взаимодействия, ученые научились менять вещества, структуры и формы материи.
Идеологи и политики ограничились и сконцентрировались на отстаивании правоты и незыблемости тех идей и тех идеологических позиций, на которых они стояли, или они были поставлены, а иногда и заведены, загнаны своими предшественниками.
Взаимодействие и сотрудничество стали синонимами предательства и коллаборационизма. Идеологи сосредоточились на борьбе с носителями других идеологий, стремясь победить и доказать ошибочность и несостоятельность идей и воззрений противника и через эти победы захватить политическую власть или утвердить свои экономические интересы.
Использование идеологий в интересах политики, капиталов, промышленных монополий и финансовых центров, классов, политических партий стало сутью идеологической и политической борьбы. Это стало главной формой борьбы за власть.
Партии начали превращаться из идеологических союзов, созданных для борьбы за власть с целью воплощения и претворения в жизнь идей и программ, в политические ёмкости, цистерны, бидоны, параши, которые заполнялись группировками, кланами, стремящимися к власти ради собственного обогащения, честолюбия и часто извращенных стремлений.
Опыт ХХ века и первых двадцати лет XIX века показал, что идеологически бесконтрольные политики, партии, правительства не могут эффективно управлять ни государством, ни обществом. Они постоянно совершают ошибки, создают хаос и ускоряют процесс фрагментации общества и государства, превращая их в возрастающий и враждующий рой.
Идеологии превратились в оружие, в догматы, в мечи, стрелы, ядра и пули. За критику идеологий, за сомнения и поиск новых идей убивали, развязывали войны, предавали суду и анафеме.
Политики стали тем войском, которое захватывало властные полномочия и материальные ценности под флагом тех или иных идеологий. Государства превратились в идеологически спроектированные конструкции, под флагом которых клановые элиты захватывали или стремились удержать власть.
Чиновники, партийные и государственные бюрократы, формировали идеологии, трансформировали их в своих интересах, стремясь создать систему, которая позволяла им управлять не только государственными структурами, но и политикой и политиками, подчиняя партии и общественные организации.
Если естественные науки сохранили определенную свободу развития, то общественные науки, литература и искусство были превращены в идеологические орудия борьбы политических и бюрократических групп и кланов, а философия и историческая наукавырвались из общего научного потока и стали «политикой, опрокинутой в прошлое».
Вот уже более ста лет «опрокинутый в прошлое» мир летит, не зная куда, не ведая, что ждет его в конце этого полета…
3
Первая попытка идеологической революции
Гибель старых идеологий началась в первой четверти ХХ века и была связана с тем, что начавшийся переход цивилизации на новый технологический уровень потребовал соответствия идеологий, как и форм организации общества и государства, потребностям развивающейся науки, которая выводила экономику на новый технологический уровень.
Изменения в идеологии, обществе, экономике и государственных системах должны были носить такой же революционный характер, как и те изменения, которые происходили в естественных науках.
Наступила эпоха революций, промышленных, социальных и идеологических, однако эта эпоха революций затормозилась тем, что одна из них, революция в идеологической сфере, была заблокирована политиками.
Попытки революционно изменить идеологии предпринимались несколько раз на протяжении ХХ века, но каждый раз из политических интересов правящих групп, кланов и слоев эти попытки были задавлены.
(Ниже я остановлюсь подробно на этой теме, но сейчас предлагаю кратко затронуть первую попытку революционных изменений идеологии — ВМ)
Еще в 1910 году один из тех немногих, кто видел нараставший разрыв между естественными науками и идеологиями, кто понимал, что происходит с идеологиями, написал: «Среди грандиозных технических и научных переворотов, среди жестокой беспощадной борьбы, неуклонно ведущей человечество к завершению «пролога его истории» происходит, незаметно для большинства наших современников, тот глубочайший и самый общий кризис идеологии, которому нет подобного в прошлом. Это – не простая смена старых идеологических форм новыми, какая наблюдалась в прежних кризисах. Нет, это – преобразование сущности идеологии, всего ее жизненного строения, законов ее организации. Идеология – не того или иного класса специально, а идеология вообще, в ее самых разнообразных и противоположных проявлениях, – становится не тем, чем она была раньше, и эта революция, может быть, наиболее поразительная из всех, подготовляющих новую фазу жизни человечества. Для очень и очень многих, для целых групп и классов, для большинства нынешнего человечества переживаемый кризис в своем завершении равносилен полной гибели всякой идеологии…»
Автором этих слов был Александр Богданов, «великий визирь» большевиков, как его называли в 1904-1907 годах русские социал-демократы, и написал он эти слова в книге «Падение великого фетишизма», которая через несколько лет после издания стала самым большим секретом в партии, которая выросла и создалась именно под идеологическим руководством Богданова и которая под его же оперативным руководством попыталась совершить в 1905-1906гг. первую революцию в России.
Секретом эта книга стала потому, что в одной из ее глав Богданов раскритиковал книгу Владимира Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», доказывая, что, хотя Ленин понимает марксизм и диалектику, он не знает философии, не видит того, что происходит в естественных науках и подходит к применению марксизма в политике догматически, то есть превращает марксизм в свод догматов, а это, по мнению Богданова, безусловно приведет марксизм в ленинском варианте к мумифицированию и гибели.
Однако, в 1910 году Ленин уже стал единоличным лидером большевиков, исключив Богданова и его основных сторонников не только из руководящих органов, но и из партии. С тех пор Богданов ушел в науку, создал организационную науку «тектологию», заложил основы кибернетики, общей теории систем и генетики, стал первым российским фантастом, который писал о путешествиях в космосе, создал первый в мире институт переливания крови и повлиял на развитие советского искусства и культуры в первые годы после Октябрьской революции 1917 года, в результате которой Ленин и его партия пришли к власти. Догматический вариант марксизма, как назвал ленинизм Богданов, победил в России, и участь самого Богданова, теперь уже как ученого, а также участь его идей и новаций на многие годы были решены…
К идеологическому конфликту Ленина и Богданова я вернусь позже, анализируя причины предсказанной Богдановым гибели ленинского варианта коммунистической идеологии, но сейчас хочу подчеркнуть, что только через сто лет политикам практически во всех лидирующих мировых державах начало становится понятно то, что пытался донести до читателей Богданов. При этом, к 2021 году понятна стала лишь малая часть из того, что было написано в «Падении великого фетишизма» в 1910 году.
Из всего, что написал Богданов сто десять лет назад, лидеры сегодняшнего мира дошли лишь до понимания того, что старые идеологии не работают, устарели, превратились в сборники догм, что лидером мира может стать лишь тот, кто представит идеологию нового века, которую примет человечество, прежде всего научная и интеллектуальная элита.
До сих пор остается скрытым то, что было главной мыслью Богданова, что он выделил и подчеркнул:
научный и технологический переворот, который проходит человечество, потребовал изменения сущности идеологии, ее внутренней организации, законов ее развития и функционирования. Новая идеология уже не возникнет, не начнет функционировать и не будет развиваться так, как возникали, действовали и развивались старые идеологии периода «пролога истории». В идеологической сфере должна совершиться революция…
Нынешние лидеры пока этого понять не могут. Они пытаются изменить, приправить, модернизировать старые идеологии, считая, что этого будет достаточно для решения задач.
И это не так плохо, как может казаться, потому что попытки создать новые идеологии, пусть из старых материалов и на основе старых догматов, уже начались, а это значит, что мы являемся свидетелями очередной попытки совершения той революции, о которой писал Богданов, которую ни он, ни его последователи в Советской России не смогли совершить. И есть надежда, что новая попытка принесет положительный результат, так как ее инициаторами выступают лидеры основных мировых центров силы: США, России и Китая. И есть большая вероятность, что к ним присоединятся лидеры других влиятельных государств мира, в том числе Индии, Германии…
Итак, рассмотрим, что происходит на каждом из трех идеологических фронтов…
(Продолжение следует)
