К читателям,

Вынужден прервать публикацию серии о «дворце Путина», которую я планировал завершить в ближайшие пару недель. Причины две. Во-первых, чтобы понять происходившие в России процессы, начиная с 2007 года, необходимо сделать отступление в историю, причем в историю не только России и СССР, но и Запада, а это уже отдельная тема.

Во-вторых, в последние недели внутренние проблемы России отошли на второй план. Их заслонило резкое обьострение конфликта между двумя быстро формирующимися блоками: западными демократиями и их союзниками, с одной стороны, и группировкой так называемых тоталитарных или авторитарных государств, лидерами которой являются Россия и Китай.

Обострение дошло до того, что стало возможным военное столкновение блоков в нескольких регионов мира. Отблески пламени войны видны в Украине, Нагорном Карабахе, Бирме (ныне Мьянма), Молдове, Грузии, Тайване, Корее… Не говоря о Сирии, Афганистане, Ливии…

Однако, заставил меня отложить завершение серии о Геленджике и Сочи не сама угроза военного обострения, а фон, который создают СМИ, политологи и эксперты. А в этом фоне абсолютно игнорируются причины конфликта, принципиальные различия между блоками, игнорируется и главная причина распада современного мира на блок «демократии» и «тоталитаризма».

Более того, в росийских СМИ и заявлениях представителей власти сквозит абсолютное непонимание причин, которые заставили западные элиты, – причем, уже довольно давно, где-то в середине 2000-х, – принять решение о полномасштабной, хотя и гибридной, войне с Россией, целью которой является свержение путинского режима и изменение государственной системы или  уничтожение России как единого государства, если изменение системы будет слишком затруднено или невозможно. А в начале 2010-х Запад присоединил к России в качестве своего противника и военной цели Китай.

Огульное обвинение Запада сводится к формулировкам «от западной демократии ничего хорошего ожидать нельзя», «они слабеют и пытаются сохранить свое доминирование в мире», «нам такая демократия не нужна» и тому подобным.

С другой стороны, в Европе и США политические элиты тоже демонстрирует абсолютное непонимание того, что происходит в России. Единственный позитивный сдвиг в сознании западных элит сводится к удивлению и растерянности, вызванным осознанием того, что в России с конца 1980-х годов происходило не то, что виделось западным политикам и политологам. Они видели одно, а теперь начали понимать, что происходило совсем другое, хотя и сейчас им непонятно, что именно.

Хотя эти растерянность и ощущение потери понимания происходящего являются позитивным фактором, тем не менее это изменение сознания западных элит вносит вклад в возрастание угрозы войны и блокирует поиски мирного пути разрешения противоречий.

Убежден, что сейчас необходимо сделать все, чтобы преодолеть непонимание и найти выход из туннели, в котором оказался мир, ибо в конце этого туннеля пропасть…

А к Сочи и Геленджику мы вернемся, надеюсь, что скоро, как только будет возможность…

Итак,

                                                  1

                          Серые зоны гибридных войн

Тот факт, что в мире развернулась гибридная война между странами западной демократической системы и государствами с так называемыми тоталитарными режимами, признан во всем мире. Сферы и регионы, где ведется эта война наиболее активно, получили название «серая зона». С каждым днем интенсивность гибридной войны возрастает, а «серая зона» расширяется, охватывая новые страны и регионы мира.

Наличие у обеих сторон стратегических ядерных сил, способных уничтожить все человечество, спасает мир от перерастания гибридной войны в горячую и полномасштабную, а «серой зоны» в «красную», то есть спасает мир от уничтожения. Пока…

Продолжение нынешней гибридной войны без перехода в горячую фазу и без активного поиска компромисса и мирного решения, способного обеспечить сосуществование двух лагерей без попыток уничтожения соперника, обуславливается комбинацией из двух факторов:

Первый состоит в том, что политические элиты «демократического» лагеря, прежде всего США, считают, что противоречие между двумя существующими системами, – демократией и тоталитаризмом, – носит антагонистический характер, то есть может быть разрешено только через уничтожение одной системы другой. Это противоречие не может разрешиться конвергенцией или созданием третьей системы, а может лишь сохраняться в гибридной или не острой фазе войны до тех пор, пока одна из сторон не добъётся неоспоримого преимущества. Когда одна из сторон сможет уничтожить противника без гарантированной гибели своей элиты, наступит новая фаза – война на уничтожение.

Вторым фактором является отсутствие альтернативы, то есть отстутствие видения системы или способа организации государства, общества, который мог бы заменить тоталитарную систему и демократию западного образца и вывести человечество на новый уровень общественного развития.

Для того, чтобы понять, каким может быть путь в разрешении противоречия, необходимо выделить то, что лежит в основе конфликта между западной демократией и тоталитарными государствами.

Что определяет непреодолимость противоречия между ними? Где та точка, из которой две системы организации государства и общества разделились, превращая разрыв в непреодолимую пропасть?

Для ответа на эти вопросы следует взять в качестве примера двух представителей конфликтующих сторон, которые на протяжении своей истории сохраняют верность своему лагерю и находятся на двух полюсах, являясь в глазах большинтсва человечества олицетворением демократической и тоталитарной систем: Великобританию и Россию .

Начнем с Англии…

                                                2

             От «народовластия» к английской «democracy»

Демократия происходит от древнегреческого δημοκρατία «народовла́стие»: от δῆμος «народ» + κράτος «власть». Именно так термин «демократия», с различными вариантами и отклонениями, понимают сегодня в мире.

Однако, является ли демократия западных стран системой народовластия? Имеет ли народ в западных странах полную и реальную власть в государстве или что-то ограничивает эту власть? И если существуют факторы, препятствующие народу осуществлять свои властные полномочия, то надо понять, имеют ли эти факторы системный характер, то есть заложены в саму систему западной демократии, или носят временный и субъективный характер, завися от тех поколений, которые населяют страны демократии в каждый отдельный период истории?

Так, в чем же суть нынешней западной демократии и в чем эта система отличается от организации общества и государства в тоталитарных странах? В чем самая главная разница между государственной системой, например, в Англии и России?

Если взять Конституцию РФ и английское законодательство и сравнить их без учета современных реалий политической жизни, то понять, в какой стране народ обладает наибольшими возможностями осуществлять свои властные полномочия, будет сложно. Однако, в реальной жизни разница огромна. Настолько огромна, что Великобритания и Россия стоят на разных полюсах политического спектра. Что же создает эту разницу?

Начнем с истории. Точнее, с отправной точки в истории английской демократии, а именно с XI века, с 1100 года, когда английский король Генрих I подписал (не как закон, а как свое решение, свою волю) первую в истории становления современной западной демократии «Хартию вольностей».  

Король Генрих I, имевший мало прав на английский трон, но получивший трон в результате череды событий, в том числе смертей своих братьев, пытаясь заручиться поддержкой баронов (то есть аристократов землевладельцев), подписал «Хартию вольностей» (не путать с «Великой хартией вольностей» – Magna carta, о которой пойдет речь ниже).

Эта первая хартия вольностей была не законом, а даром короля, который ограничивал свою власть добровольно, гарантируя некоторые права баронам. Но добровольность эта носила вынужденный и принудительный характер.

И тут надо отметить сразу две золотые константы, которые определили весь дальнейший процесс формирования и развития английской, а затем и всей современной западной демократии:

Процесс становления демократии начался 1) сверху вниз, но под давлением снизу как создание свода правил и законов гарантирующих 2) защиту частной собственности и личных прав и свобод той части общества, которая вовлекалась в процесс демократизации.

Так, в своей Хартии король обещал: “Если какой мой барон или граф умрет, то я не заставлю его наследников выкупать свое наследство, но получат они его в силу закона и обычая”.

Что это было? Это была гарантия незыблимости прав частной собственности, гарантия ограничения власти государя над частной собственнойстью отдельных баронов, то есть граждан, хотя и принадлежащих к высшему сословию. С этого времени личная, то есть частная собственность барона после его смерти не могла быть конфискована или захвачена никем, в том числе не могла быть захвачена королем, то есть государством, а должна была быть переданной по наследству.

Это был первый вывод частной собственности из-под угрозы ее отъёма государством или правителем.

И эти две золотые константы, два принципа заложили фундамент системы и определили природу западной демократии.

Далее в «Хартии» читаем: “Каждый барон или граф, желающий выдать замуж свою дочь или родственницу, должен сначала спросить моего разрешения, но я не стану стоять на пути разумного брака».

А это что было? Это была гарантия личной свободы и свободы выбора, это была защита, пусть своеобразная и со своими условиями и правилами, но защита свободы личности в выборе судьбы. Это было начало независимости личной судьбы, действия и поступка от государства и властителя. И это была третья золотая константа. 

Фото: У Генриха I как у самого младшего сына короля Вильгельма Завоевателя прав на престол было немного, и ему пришлось договариваться с английскими баронами. Так началось становление английской демократии

Были в «Хартии вольностей» и другие революционные для Средневековья положения, которые не просто накладывали на властителя и государство ограничения, не только создавали систему современной западной демократии, но и механизм ее функционирования. И эти положения сделали Хартию вольностей провозвестницей всех последующих британских (а в определенной степени и американских) законов и конституционных актов.

Вот, например, одно из них: “Если кто-то из моих баронов совершит преступление, то не откупится деньгами, а предстанет перед судом, где и решится, какие возмещения он должен сделать”. И это положение дало толчок созданию судебной системы как независимой и важнейшей из ветвей власти, избежать которой не может ни один гражданин в демократической стране.

Более того, Генрих создал институт королевского казначейства с целью победить коррупцию и подлоги в сборе налогов, то есть защитить население (в тот момент, баронов) от произвола королевских сборщиков налогов, то есть того же английского государства.

Хотя тут надо заметить, что 1100 год мало отличался в этом аспекте от современности, от нынешнего 2021 года, а Англия от России. Укрепление финансового центра контроля и учета за поступлением и начислением налогов представлялось Генрихом Первым, как представляется сегодня Владимиром Путиным и Михаилом Мишустиным, то есть средством защиты и борьбы за справедливость. В реальности казначество тогда оказалось сильнейшим орудием контроля за доходами баронов (читай, населения) и усиления королевской власти. Очень похоже на наши дни…

                                                3

                 Реки крови как путь к демократии        

Лучшие времена всегда кажутся позади, но именно эти воспоминания о будущем создают основу будущего развития.

Генрих I получил от потомков титул “Льва справедливости” потому, что после его смерти Англия погрузилась в гражданскую войну между его племянником Стефаном и дочерью Матильдой, и народ почувствовал разницу и с ностальгией вспоминал времена, когда закон – каким бы однобоким и усеченным он ни был – все же соблюдался.

Потребовалось несколько десятилетий и реки крови, чтобы решения и законы были заложены в фундамент английского права, и каждый документ, закреплявший закон как часть системы демократии, вырывался у соответствующих монархов с кровью – а иногда и военными действиями.

Действие первой золотой константы не прекращалось: демократия развивалась по решению сверху вниз, но под давлением снизу. Знать, – а потом и народ, – буквально принуждали монархов к демократии. И каждое новое ограничение власти становилось все более и более серьезным. А королевская власть – все менее абсолютной.

И с каждым шагом на пути демократии совершенствовалась защита частной собственности и свободы личности граждан Англии от посягательств и произвола монарха, его приближенных, то есть тех, кто составлял государство. Вторая золотая константа действовала постоянно, как и первая.

                                                 4

    Magna Carta – первая Декларация прав человека (знатных)

Роль «Великой Хартии вольностей» до сих пор формулируется неоднозначно. Известный британский историк Саймон Шама, например, говорил: “Magna Carta не является свидетельством о рождении свободы, но, скорее, свидетельством о смерти деспотизма”.

Однако, почти все историки соглашаются, что  Великая Хартия, или Magna Carta, является колыбелью, из которой вышла британская государственная система и американская конституция, и вообще все современные положения о правах человека.

На самом деле Magna Carta была всего-навсего очередным провалившимся мирным соглашением, которое король Иоанн сквозь зубовный скрежет и с отвращением подписал со своими восставшими баронами и рыцарями.

И это был важный момент в истории Англии и английской демократии, ибо к баронам, то есть аристократам землевладельцам, присоединились рыцари, которые получили рыцарское звание и земельные наделы на службе королю. Таким образом, в процесс демократизации были вовлечены уже два высших сословия: бароны и рыцарство.

Король Иоанн был, вероятно, самым плохим королем за всю английскую и британскую историю. В этом не сомневались его бароны, в этом не сомневались и многие поколения англичан. Иоанна обзывали “деспотичным щенком”, считали двуличным, лживым, гнусного нрава, жестоким, вспыльчивым и с параноидальными наклонностями.

Кстати, он неплохо разбирался в механике «ручного» управления королевством и как высший государственный чиновник был не просто не плох, а одним из лучших среди королей. Проблема была в другом: во-первых, он был никаким стратегом, во-вторых, он был бездарным полководцем, а в-третьих, за его двуличием и лживостью не могли спрятаться безнаравственная и жестокая природа Иоанна. Он был противен даже современникам… или особенно современникам.

Во время неудачно военной кампании 1203-1204 годов Иоанн, брат короля Ричарда Львиное Сердце, умудрился потерять владения Плантагенетов (к этой династии он принадлежал) в Нормандии, Анжу, графстве Мэн и Турени.

Ради возвращения утраченных земель во Франции он обложил английских баронов, а через них все население Англии всеми праведными и неправедными налогами на военную кампанию, и, говорят, походя соблазнил многих благородных матрон и девиц.

В 1215 году большой группе баронов и рыцарей король надоел окончательно и бесповоротно. Началась гражданская война.

Главная проблема восставших, как это часто бывает в деле бунтов и государственных переворотов, заключалась в том, что его было некем заменить. Одно дело – бунтовать против короля, если во главе вашего войска стоит кто-то с легитимными правами на престол, обладающий харизмой, твердым характером и мозгами. Совершенно другое – когда монарх успел благополучно истребить всех потенциальных конкурентов и создал вакуум власти… Что-то это отдаленно мне напоминает…

В этой ситуации единственным выходом было принуждение короля к миру путем переговоров. Тем более, что сложилась ситуация, когда и королевские войска не могли победить восставших баронов, и у баронов и поддержавших их рыцарей сил для окончательной победы не было. Длительная гражданская война не была нужна никому.

В результате был достигнут компромисс и составлен договор, к которому все заинтересованные стороны приложили свои печати. Для подписания (приложения печати) от лица восставших баронов пригласили того, кто пользовался реальным авторитетом среди английской аристократии и рыцарства, Уильяма Маршала, ушедшего на покой, которому было уже семьдесят лет, но оставшегося самым великим рыцарем Средневековья, каким он и остался в памяти англичан до сих пор.

На фото: Рыцарь Уильям Маршал, художник Мэт Эдвардс

Magna Carta представляла собой сплошной текст, и никто Великую хартию вольностей на параграфы не разбивал. Разбили на параграфы ее комментаторы много позже для удобства читающих, и самыми известными параграфами считаются 39-й и 40-й.

На фото: Одна из копий «Великой Хартии вольностей» – Magna Carta

“Ни один свободный человек не будет арестован, посажен в тюрьму, лишен имущества, объявлен вне закона, или отправлен в изгнание, и мы (мы – это Иоанн, король Англии), не пойдем против него, и не пошлем против него (своих людей), а только после законного суда равных ему, или по закону страны“.

“И да не будет ни один лишен права на правосудие, и ни для кого мы его не будем оттягивать“.

Эти параграфы составляли развитие золотой константы, заложенной еще в первой Хартии вольностей короля Генриха I, создавшей основы для развития судебной системы как ветви власти. Эти парарафы взяли на вооружение отцы-основатели Соединенных Штатов, составляя Декларацию независимости и Билль о правах.

Эти же идеи присутствуют и во «Всеобщей декларации прав человека», принятой на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1948 году, которую Элеонора Рузвельт называла “Magna Carta для всего человечества”.

Тут следует заметить, что такое толкование Magna Carta отдает лукавством. В начале XIII века о правах человека ни король Иоанн, ни английские бароны не задумывались и ничего не слышали. И сами эти параграфы были вытащены в качестве приоритетных и самых важных по политическим соображениям, ибо «Всеобщая декларации прав человека» была орудием продвижения западной демократии в мире и борьбы с тоталитарными режимами уже тогда, в годы после Второй мировой войны, прежде всего против СССР. К этому я вернусь позже…

В XIII веке баронов волновала не идеология, а что получат наследники и с чем останутся их вдовы, как обезопасить себя, свои семьи и свою собственность и положить конец имущественному произволу короля, то есть государства и государя.

Вот как выглядят куда более важные для того времени положения Великой хартии, причем эти положения касались не только баронов, но и рыцарей, стоявших на ступень ниже баронов:

“Если какой граф, или барон, либо другой человек, пожалованный землями непосредственно от Короны за военную службу, умрет, а наследник его на день его смерти уже войдет в полный возраст, то получит он все свое наследство, заплатив нужный налог. И налог этот будет составлять 100 фунтов за все баронетство. А наследник рыцаря заплатит 100 шиллингов, а те, кто владеет меньшим, меньше и заплатят”.

“После смерти мужа вдова может получить положенную ей долю и наследство сразу же и без проблем. И ничего она не должна платить за свое приданое, положенную ей долю, или наследство, которым они с мужем совместно владели на день его смерти. Она может оставаться в доме своего мужа 40 дней после его смерти, и в это время ее наследство должно быть ей передано”.

Именно в этих параграфах заключается главный принцип, который заложен в системе западной демократии: гарантия и незыблимость частной собственности и личных свобод человека перед властью монарха и государственных чиновников.

В XIII веке защищать этот принцип наиболее эффективно можно было не созданием написанной Конституции, а через постоянный процесс принятия законов, парламентских актов и решения судов. Именно по этому пути развивалась английкая, а затем и британская демократия.

В итоге, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии не имеет написанной конституции. Политический ландшафт менялся постепенно, длительно и мучительно, в борьбе низов с королевской властью, так часто и так радикально, что переменам было гораздо удобнее следовать через парламентские акты и решения судов.

                                            4

Рождение британского Парламента в Оксфорде

И опять все началось с дури короля. Видимо, для демократии и прогресса нужны правители исключительно неспособные править.

На этот раз это опять же была провальная попытка теперь уже короля Генрих III отвоевать у французов земли, некогда принадлежавшие Плантагенетам. Война за земли французов требовала больших денег, и королю опячть пришлось просить денег на войну у своих баронов.

Кроме этого, Генрих III совершил еще одну глупость. В 1253 году папа Иннокентий предложил его сыну трон Сицилийского королевства. Честь оказалась довольно сомнительной, потому что папа попросил за Сицилию довольно большие деньги. Если быть совсем точным, то не за саму Сицилию, а за право ее завоевать.

Представьте себе, что вам предложили купить участок территории на поверхности Луны, а когда вы выложили наличные, тут-то вам и сообщили, что добираться до Луны не только надо самостоятельно, но и прорываться с боями.

Простой взгляд на карту Европы не оставляет сомнений, что предприятие это с самого начала было совершенно бредовым – где Англия и где Сицилия. Если даже в наше время отправлять войска за несколько тысяч километров – большая проблема, то что говорить о средневековье!

Тем не менее, Генрих попросил у озверевших к этому времени от постоянно растущих налоговых требований короля английских баронов деньги на завоевание Сицилии. Бароны отказались. Конфликт, который и раньше висел в воздухе, окончательно созрел.

К этому времени Генрих III растерял остатки популярности. Во-первых, баронам надоели его родственники из французского аристократического рода Лузиньянов, которые активно прибирали к рукам деньги и земли и вели себя в Англии как хозяева. Несмотря на то, что в те времена и французская, и английская знать говорили на одном языке (французском), любви к соседям по другую сторону пролива англичане не испытывали.

Во-вторых, к тому времени у короля появился еще один заклятый враг, человек, которого он сам женил на своей родной сестре: прославленный воин, участник крестовых походов, успешный полководец Симон де Монфор.

В 1258 году урожай в Англии оказался крайне скудным, население резко обнищало, и по уже к этому времени приобретенной доброй английской традиции винило во всех неприятностях не погоду, а короля и знать.

Генрих призвал членов королевского совета обсудить ситуацию. На встречу в Вестминстере броны во главе с де Монфором явились в полном боевом снаряжении с мечами в руках.

“Я что, ваш пленник?” – вскричал пораженный король.

“Нет, сир, – ответил один из его вассалов, – Но из за вашего мотовства и излишней любви к иностранцам королевство пребывает в несчастии. А следовательно, мы требуем, чтобы властные полномочия перешли к баронам и священникам, которые смогут исправить злоупотребления и принять законы, целительные для нашего государства”.

Король был в негодовании, деваться ему было некуда. Он согласился создать комиссию для проведения реформ, куда войдут 24 барона и священнослужителя, из которых половина будет избрана королем, а другая половина – самими баронами. Было решено, что все они собирутся в Оксфорде, чтобы обсудить детали.

Именно принятые на встрече в Оксфорде решения, получившие название “Оксфордских положений”, дали начало для третьего и решающего старта британской парламентской демократии, хотя от принятых решений Генрих III попытался отказаться, и баронам пришлось добиваться «демократии» с оружием в руках.

В битве при Льюисе войска де Монфора разбили королевские силы. Король был вынужден подписать соглашение, признающее действенность Оксфордских положений.

И тут впервые прозвучали интересы и права «народа». Каждый участник оксфордских переговоров дал торжественную клятву, что будет способствовать реформам в королевстве “во славу господа, на службе короля и для блага народа”. И что от выполнения своих обязанностей их не отвлекут “ни посулы, ни подарки, ни доходы, ни потери, ни любовь, ни ненависть, ни страх”.

Реформы вкратце заключались в следующем:

От каждого графства будет выбираться по четыре свободных землевладельца (в средневековой Англии так назывались рыцари, получившие земельный надел за верную службу), которые будут выносить на суд парламента все посягательства, излишества и нарушения королевской администрации, то есть государства, верховной власти.

Каждый год свободные землевладельцы каждого графства будут выбирать шерифа, который будет отвечать за соблюдение закона, что переводило местное население под контроль местных судов и шерифов, которые в свою очередь переводились под контроль парламента, так как все шерифы, держатели казны и судьи должны каждый год отчитываться о своих расходах перед парламентом.

Парламент должен собираться три раза в год: в начале февраля, июня и октября.

                                          5

 От демократа до узурпатора через расчленение

Для средневековья идея создания парламента была революционной, но когда дошло до реализации, все оказалось не таким легким и беспроблемным.

Во-первых, де Монфор и его окружение постарались сделать все возможное, чтобы в число выборщиков, шерифов и судей попали исключительно их сторонники.

Во-вторых, де Монфор, получив властные полномочия, стал немедленно властью злоупотреблять.

И тут оказалось, что большая часть аристократии и рыцарства была готова терпеть короля, потому как он все-таки был помазанником божьим, но не хотела подчиняться ровне себе и выскочке.

В результате королю, вернее, его сыну, будущему королю Эдуарду I, удалось собрать большое войско, которое наголову разбило сторонников де Монфора в битве при Ившеме в 1265 году.

С де Монфором разделались особенно жестоко. Эдуард послал несколько рыцарей, которым было дано одно единственное задание: убить мятежника. После того, как тот был убит, ему отрубили мечами голову, руки, ноги и гениталии. Последние в качестве особого унижения то ли запихнули трупу в рот, то ли повесили на обрубке шеи.

На фото: Гибель Саймона де Монфора в изображении современника

На какое-то время королевская власть была восстановлена в полном объеме, но «осадок остался»: высший совет королевства трансформировался из совещательного органа при короле, состоявшего ранее исключительно из высшей знати, в довольно самостоятельный политический институт, представлявший интересы значительной части населения Англии. Разумеется, низшие слои общества, не имевшие значительной частной собственности, представительства в нем не имели.

А де Монфор вернулся в историю через несколько веков и стал символом борьбы за западную демократию.

Фото: Барельеф Саймона де Монфора в Палате представителей США

                                      5

   Через тернии революции к звездам демократии

Золотые константы продолжали действовать: периодически нарастающее давление снизу, решение сверху путем компромисса, укрепление независимости частной собственности от власти, расширение сферы защиты частной собственности и вовлечение в процесс демократизации все более широких слоев населения.

На горизонте истории появлялись новые сферы и ветви власти, и к королю и аристократии в качестве соправителей присоединялись слои населения, которые до этого не могли рассчитывать на какое-либо участие в управлении за исключением кратких периодов народных восстаний и бунтов.

Эти слои получили представительство в Палате общин – Chamber of Commons – Английского парламента, а затем и Британского парламента… И государство стало отождествляться не только с королем и аристократами, но и со слоями населения, объединенными в местные общины – communities, которые получали все большую власть на местном уровне, оттесняя аристократов и землевладельцев, а затем и капиталистов… На горизонте замаячили идеи общинной власти, обобществления собственности – идеи коммунизма…

(Продолжение следует)