К читателям,

Денег бывает мало практически всегда. Но иногда в истории бывают ситуации, когда «открываются мешки с деньгами». Однако это не всегда приносит счастье и идет во благо, нередко это приводит к трагедиям, проблемам и кризисам. Так во многом произошло и в истории современной России в период подготовки к Олимпиаде в Сочи.

Об этом сегодня начинаю рассказ…

Итак,

                                                 1

                Когда деньги становятся очень большими

В июле 2007 года, когда МОК принял решение о проведении Олимпийских зимних игр в Сочи, в Управлении делами Президента с удивлением и завистью смотрели на меня: надо же так повезло! Отправили подальше от Москвы в Сочи за несговорчивость и упертость, а тут на тебе – Олимпиада! А Морозов уже работает на объектах, и тендеры проводить не надо, и своих подрядчиков теперь засунуть на объекты сложно. Надо с Морозовым договариваться, а он этого не любит и лишние деньги не берет и не платит…

Хотя дело было не совсем так. Кроме тех объектов, где мы уже были закреплены (корпуса «Приморский» и «Люкс», оздоровительный центр и бассейн, лечебный и административные корпуса санатория «Сочи» и гостиница «Дагомыс»), были еще и другие объекты, где мы не работали, в частности, санаторий «Русь». Там работы только начинались, велись отдельными небольшими контрактами, и генеральный подрядчик не был выбран. Мне было понятно, что туда нас теперь уже не пустят.

Был и еще один объект, о котором говорили, но пока говорили мало, и этот объект назывался на разных этапах по-разному: то оздоровительный комплекс «Туапсе», то оздоровительный комплекс «Дагомыс», хотя он к существовавшим объектам УД «Туапсе» и гостиница «Дагомыс» отношения прямого не имел, то резиденция в Геленджике. Это теперь о нем все говорят, а тогда говорили мало, хотя работы на нем уже велись.

Дело было в том, что он задумывался, как мне тогда показалось, и как я считаю и сейчас, как дополнительная и не основная резиденция для президента или его гостей. И основная причина была в том, что принимать постоянно гостей именно в «Бочаровом ручье» было не особенно удобно.

Сочи, как я уже писал, был перегружен официальными гостями и чиновниками, не говоря об отдыхающих и местных. Дорога основная сквозь город была одна, и для важных гостей ее часто перекрывали, а это становилось большой проблемой во время массового строительства.

Кроме этого, хотя основная резиденция президента «Бочаров ручей» и стояла в конце трассы, но граничила она вплотную и с жилыми домами (в основном особняками высших чиновников и предпринимателей), и с санаторием «Беларусь», что для президента было не всегда удобно. Сидя на пляже санатория или плавая в море иногда по вечерам можно было слышать, – и довольно громко, – музыку, песни и другой шум, исходивший с территории резиденции, так что отдыхающие могли составить впечатление о музыкальных предпочтениях Путина, его гостей и устроителей вечеринок, кстати, типичных для современной российской элиты, ничего особенного: то, что неслось тогда с экранов телевизоров. Думаю, что охрана об этом докладывала, и мысль о том, что надо бы куда-нибудь отправлять гостей подальше и проводить вечеринки в другом месте, приходила в голову не одному Путину.

Поэтому идея о гостевой резиденции родилась давно. Место под Геленджиком рядом с Прасковеевкой тоже было выбрано не случайно. Туда нужно было прилетать в другой аэропорт, добираться другими маршрутами, разгружая Сочи. Самому президенту было легко добираться туда из «Бочарова ручья» на катере или вертолете. И находился объект вдалеке от глаз и ушей. Гуляй и пляши до не хочу.

Сначал тот объект замысливался как небольшая резиденция. Когда я впервые обратил внимание на разговор о резиденции в Геленджике, то речь шла при мне о строительстве деревянного дома, который должна была поставить и собрать финнская фирма «Хонка». Думаю, что Кожин даже успел согласовать проект или идею проекта с Путиным. С «Хонкой» начали готовить контракт, но тут всплыли «детали».

Сам дом был относительно недорогой, а вот инфраструктура к нему и объекты и системы ФСБ и ФСО, которые необходимо было построить в соответствии с требованиями к резиденции первого лица государства, оказались огромными. То есть, на один рубль УДП РФ на строительство дома «Хонки» необходимо было выделить сто рублей на инфраструктуру и еще сто рублей по линии ФСО и ФСБ на обсеспечение всего этого системами безопасности.

По шее Кожин, видимо за это не получил, потому что идея «начала развиваться». Сначала решили увеличить основной объект под предлогом, что небольшой деревянный дом не имеет смысла строить, если придется обеспечивать его всем необходимым для резиденции президента, а потом пришла возможность все переиграть под предлогом Олимпиады: куда привозить гостей развлекать? Лучше, чем объект в Прасковеевке под названием «Туапсе» или «Дагомыс» не придумать. Далеко, но не очень, тихо, удобно, расслабляйся, как хочешь, или тихо решай дела в перерывах между застольем и танцами…

А названия разные привязывали по причине того, что начинать объект и даже разговор о нем было удобно, привязывая его к существовавшему объекту. Якобы, предполагалось построить филиал существующего, а следовательно, не надо было создавать, во всяком случае, на первоначальном этапе, отдельную администрацию со своим штатом, офисами и так далее, что приводило также к дополнительным расходам…

Таким образом, объекты УДП, кроме тех, на которых работал «Москонверспром» или было принято принципиальное решение о привлечении нашей компании, в Сочи были, и завидовать мне было излишне. Кроме этого, было ясно, что Кожин придумает, какие еще объекты УДП можно построить к Олимпиаде.

Но главное, мне ситуация не казалась такой безоблачной, как она виделась многим. С одной стороны, я радовался, что «Москонверспром» имеет большие шансы работать на олимпийских объектах и иметь гарантированную работу и заказы на следующие пять-шесть лет. Но с другой стороны, я уже имел многолетний опыт работы на «ответственных» объектах и понимал, что сейчас начнутся процессы, которые могут иметь самые непредвиденные и опасные последствия. Борьба за объёмы работ и за деньги начнется серьезная, такая, какой мы еще не видели. Большие деньги потекли в «когти дьявола»…

                                              2

          Олимпийские надежды современных паниковских

Следует отметить, что в офисах и коридорах Управления делами Президента тогда витало убеждение, что с Олимпиадой пришли времена, когда «хватит на всех». Дело было в том, что после решения МОК сразу распространился слух, что все работы по подготовке к Олимпиаде будут отданы Владимиру Кожину. Создавалась корпорация «Олимпстрой», которой должны были быть отданы все финансы и руководство всеми работами, а президентом ГК «Олимпстрой» должен был быть назначен Владимир Кожин. Об этом в Главном управлении капитального строительства УД говорили все как о деле решенном. Никто не сомневался.

И причин сомневаться было мало. Кожин был креатурой Мурова, начальника ФСО, который был одним из самых близких людей Путина. Кожин отработал в качестве управляющего делами Президента больше шести лет.

К нему были нарекания. Один раз он ночью пьяный даже полез через забор резиденции «Ново-Огарево», потому что охрана не разрешила ему пройти через КПП. Висевший на заборе, он был стянут вниз и задержан охранником, получил нахлобучку от Мурова и Путина, но все обошлось: пацан хотел поучаствовать в мероприятии тесного круга, но перебрал слишком рано.

Также были конфликты в результате попыток Кожина продать в элитных местах Подмосковья участки земли, находившиеся в федеральной собственности и в пользовании УДП РФ, которые, как выяснилось много позже продаж и оплат, продавать он не имел права. Земля была возвращена в собственность государства, и те, кто потерял деньги, а среди них были очень богатые и влиятельные люди, повыступали, пожаловались, но утерлись, замолчали и пошли добывать деньги в других местах.

У всех была убежденность, что Путина Кожин устраивал, а по силе влияния клан Мурова, если и имел себе равного, то только клан Патрушева. Дело казалось решенным…

– Мы командой переходим в «Олимпстрой», – сказал мне Ольшевский, когда я после объявления решения МОК приехал из Сочи в Москву и зашел к нему в кабинет на Старой площади. – Кожин берет с собой Малюшина и команду, в том числе нас. Готовимся к переезду…

Вадим Михайлович стоял у шкафа и разбирал старые папки.

– Наши объекты остаются за Управделами, а «Олимпстрой» будет техническим заказчиком. Деньги пойдут через нас, через «Олимпстрой»,как сейчас идут через ФГУП. Дирекцию закроют, скорее всего…

– Контракты будут менять? – спросил я, понимая, что начинаются проблемы.

– Просто перепишем. Оставим все без изменений, – сказал бодро Ольшевский. – Работать продолжим вместе…

Меня он тогда немного успокоил. Ольшевский был опытным «волком». Работал на ответсвенных объектах еще в советские времена. Если он что-то говорил, то обычно это отражало действительность. Если бы он промолчал или сказал, что ничего не знает, то тогда мне нужно было бы готовиться к худшему.

Другие сотрудники ФГУП «Дирекция по строительству объектов» тоже радостно суетились, особенно те, кто работал на нижнем уровне и не имел особого влияния на ситуацию на объектах, которые курировал, и кормился крохами со стола более важных чиновников.

В отделе ФГУП, которым командовал Ольшевский, был такой Перчиков, который отвечал за технический надзор на объектах в Кремле. Решал он мало, и от него мало, что зависело, если подрядчики работали ответственно и качественно, а хотел он многого, во всяком случае, большего. Переход в «Олимпстрой» в группе Кожина, то есть в группе ключевых и доверенных чиновников, где предполагались огромные штаты сотрудников, и другие возможности, вызвал у него волнение, как у Паниковского при появлении стопки наличных денег.

Перчиков затащил меня к себе в кабинет, и очень важно, но суетясь, собирая и перекладывая бумаги, рассказывал:

– Переезжаем скоро в Сочи. Там будет огромная корпорация. Все отдается нам. Мы будем решать все. Я буду вести сразу несколько объектов. Со своим отделом. Не только те, на которых работаете вы, но и другие. Там будут построены десятки объектов. Выделяются десятки миллиардов долларов, может и больше, наверняка больше. Это первые прикидки. Только основные объекты. ТЭО пока нет, проектов пока нет. Но уже работа начинается… Валерий Павлович, открываются мешки с деньгами! Нам так сказал Лещевский… Мешки с деньгами открываются! Готовьтесь!

– Всегда готов, – сказал я, смеясь в ответ суетливому и потерявшему голову Перчикову, и вышел из его кабинета…

Но смеяться не стоило. Я понимал, что многое повернется не так, как казалось сотрудникам УДП в первые дни после решения о проведении Олимпиады в Сочи, хотя и не знал, что именно…

                                          3

       Первая гражданская война кланов современной России

Неожиданно назначение Кожина президентом ГК «Олимпстрой» не состоялось. Незадолго до того, как стало известно в ГУКС УДП РФ, что кандидатура Кожина будет снята, мне сказали в Кремле «знающие люди»: «Кожин не получит Олимпиаду. Наглеть надо было меньше. Люди пришли к президенту и сказали, что это их условие: Кожин на эту кормушку сесть не должен. Слишком много разворует. Если Кожин возглавит «Олимпстрой», они вкладывать свои деньги в объекты Олимпиады не будут».

Оказалось, что истории с продажей земель  в Подмосковье и другие «заслуги» Кожина накопили столько ненависти к нему со стороны некоторых олигархов, в том числе очень близких к Путину, что они выступили единым фронтом против назначения Кожина распределять деньги и руководить строительством олимпийских объектов. Я не знаю точно, кто тогда приходил к Медведеву или Путину, но слышал как называли фамилии Пугачева (точнее, его представителей), Потанина, Дерипаски…

Когда Правительство России, в лице тогдашнего премьер-министра Зубкова, обратилось к крупным российским бизнесменам с предложением – требованием инвестировать в олимпийские стройки и объекты, то олигархи выступили против назначения Кожина. Более того, понимая никчемность Зубкова, они пришли и обратились за поддержкой к Дмитрию Медведеву, который был в тот момент первым вице-премьером Правительства и фаворитом на выдвижение кандидатом на пост президента. Путин к этому времени уже объявил о своей поддержке кандидатуры Медведева.

При этом, они не сразу обратились к Медведеву, а перед этим проработали вопрос с его командой, то есть с теми, кто должне был составить костяк команды нового президента. Получив от них, а затем от Медведева понимание и поддержку, олигархи пришли к Путину и твердо заявили, что бизнес не намерен вкладывать деньги в объекты, которыми командовать и распоряжаться будет Кожин. «Он нас достаточно накидал, чтобы мы опять под ним оказались», – сказали они Путину.

Однако, это была не вся правда. Для крупного российского бизнеса Кожин был неприемлем не только по своим личным качествам, но еще и потому, что он не был самостоятельным человеком. За ним маячили фигуры Мурова и других членов правящей элитной группировки, в том числе Патрушева, Бортникова…

Мало для кого было секретом, что Кожин еще  со времен комсомольской молодости был связан с КГБ. Он даже собирался перейти на службу в КГБ, но слишком накосячил в комсомоле, и его бывшие коллеги, комсомольские и партийные начальники перекрыли для него путь в чекисты, оставив для него колею внештатного помощника. От гораздо больших неприятностей Кожина тогда спасли именно чекисты, а колея вывела его сначала в клан «питерских», костяк которого составляли чекисты, а затем и в кресло управляющего делами Президента, сохранив за ним клички молодости «банщик» и «тужурка» и характеристику, которую дали ему бывшие комсомольские коллеги: «обычный вор».

Фактически, для бизнеса приход Кожина в «Олимпстрой» означал бы полную зависимость от Кремля всех инвестий олигархов в Олимпиаду, полный контроль над государственными деньгами и частными инвестициями со стороны клана «питерских», ФСБ, МВД, Прокуратуры. Это означало для инвесторов открытую и явную угрозу жизни и капиталам при любом отклонении от законов, пусть эта угроза и будет отложенной и припрятанной на время. Деньги нужно будет вкладывать, но вернуть вложения, тем более обогатиться шансов не было никаких.

Олимпиада как шанс получить кусок огромного бюджетного пирога, который команда Путина копила и собирала все годы своего правления, оставался бы для бизнеса недоступным от слова совсем. Кланы, созданные олигархами, включая близких к ним чиновников, дожны были остаться рядом со столом, подавать к столу, оплачивать его, но не быть до него допущенными.

Выход был один: нужно было недопустить прихода к власти в «Олимпстрое» человека из правящей группировки. Нужен был такой руководитель, который бы устраивал всех и позволял делить пирог на условиях, приемлемых для частного бизнеса.

Кланы потребовали «олимпийского» равенства! Пускай ограниченного, временного и частичного…

Реперная точка 12. Это был первый принципиальный и жесткий конфликт, на который пошел бизнес, выступив не просто против клана Мурова, но и непосредственно против представителя, если не самого ближнего круга Путина, то одного из близких его людей.

Но это было не самым главным…

Реперная точка 13. Протест олигархов был поддержан изнутри правящего клана, из ближайшего круга самого Владимира Путина. Пусть не демонстративно, не открыто, но именно Дмитрий Медведев и его команда встали за спиной протестного бизнеса. В первый раз один из ближайших соратников и помощников Путина, его преемник, выступил, опираясь на свою команду, хоть и не официально и не открыто, против другого члена команды президента. Брешь в «ближнем круге», которую пытались пробить «москвичи» в Кремле в начале 2000-х после прихода Путина к власти, была пробита именно в 2007 году.

Этот случай имел далеко идущие последствия. Команда Медведева и он сам поняли еще до своего прихода в Кремль в качестве «хозяина» и его «бояр» (хотя «хозяином» Медведева в Кремле звать не стали, как было принято называть правителя в советские времена, а также в периоды правления Ельцина и Путина), что они могут играть свою игру тихо, не выпячиваясь, вести свою игру и выигрывать, в том числе вести свою игру против других членов команды «питерских» и не всегда в интересах самого Путина.

Это зародило амбиции, которые впоследствии привели к созданию целой ветви кланов, претендовавших на более важную, на решающую роль в правлении Россией. Это привело к заигрыванию с оппозицией, к созданию «своих» лидеров протестного движения, и самое главное – к угрозе раскола правящей элитной группировки, что могло привести к потери власти…

Путин пошел навстречу олигархам, не столько прогибаясь под их требованиями, сколько в своих интересах и интересах дела. Главная ошибка Владимира Путина была впереди…

(Продолжение следует)