II
Покровительственное и пренебрежительное отношение к Березовскому оставалось в Кремле у некоторых даже тогда, когда Березовский для всей страны стал символом силы и влияния олигархического капитализма. Да, он мог решить практически любой вопрос (говорили, что за 8 %, хотя мне решать через Березовского было нечего), но в Кремле помнили, что Березовский получил ОРТ, нефть и другие ископаемые России от «Сашки Коржакова», «которому тер спинку в бане».
Может быть, для Абрамовича, еще более согнувшегося перед Березовским, а потом перед другими, включая набиравшего силу Путина, в раболепной готовности сделать все, лишь бы получить кусок народного и государственного богатства (которое почему-то вдруг начали считать «ничейным») в виде нефти, газа или «чего угодно, лишь бы это были деньги», Березовский когда-то и был «крышей», но для Коржакова и Барсукова, семьи Ельцина Березовский был другим. И называли его по другому: «кошелек». Абрамович же со временем стал «кошельком» Березовского.
Термин «кошелек» означает человека, на которого чиновники записывают активы, собственность, недра, направляют бюджетные потоки на условии, что они пользуются доходами с этих активов, собственности, недр. «Кошелек» беспрекословно решает финансовые проблемы кремлевского чиновника, которые тот не может или не хочет решить за свой или за государственный счет. То есть «кошелек» – это человек, за счет которого кремлевские чиновники и окружающие их силовики решают свои и, иногда, государственные финансовые вопросы.
Березовский вырос из жуликоватого совка, пытающегося стать бизнесменом, в олигарха, надоумив и уговорив Коржакова назначить его своим «кошельком». Не могу утверждать точно, но не исключаю, что сама схема коррумпированных связей «Хозяин-кошелек» была создана именно Коржаковым и Березовским. Дальше схема только развивалась. Окружение Ельцина и Коржакова начало плодить свои «кошельки», создавая тех, кого для народа рядили в одежды «олигархов». В этот же период Попов, а затем Лужков создавали свои «кошельки»: Гусинского и Евтушенкова.
На роль «кошельков» назначались люди, которые по первому приказанию, по движению пальца или брови, готовы были оплатить то, что нужно или хотелось «хозяину». Это были люди, у которых, с одной стороны, «голова работает», а с другой стороны, по мнению «Хозяина», не способные на бунт, самостоятельность, слабые и зависимые. В этом случае, «хозяин» почти всегда сам недалекий человек, чувствовал свое превосходство и гарантию того, что «кошелек» не сбежит с деньгами, не станет независимым. Обычно «Хозяин» ошибался.
Деньги, которые платил «кошелек» не были взятками в том понимании, которое принято в мире. В среде подчиненных и окружения «кошельков» тогда появился новый термин: «братки».
Здесь нет места ни желанию со стороны «кошелька» платить, ни выбору. «Кошелек» не имеет мнения. Он просто должен выполнять функции по предоставлению денежных средств или оплате расходов. В любой момент он может быть заменен, и активы переданы другому, который с этого момента и становится новым «кошельком».
Воспоминания из 90-х
У меня самого было особое положение в Кремле. Я не был «кошельком», но занимал какое-то промежуточное положение. Тогда я был генеральным директором компании «Йорк Интернэшнл (Россия)», филиалом американской «Йорк Корпорэйшн». Откаты и взятки американская корпорация не платила. Основные расходы, которые на меня «повесили» кремлевцы,- и я с готовностью на эти расходы согласился, как и руководство Корпорации, с которым, естественно, я согласовывал свои действия, – было спонсирование Пасхального и Рождественского приемов Святейшего Патриарха в Кремле, а также Кремлевского балета, который тогда ставил спектакль «Наполеон Бонапарт», а государство не выделяло деньги даже на заработную плату коллективу.
Выбран я был на это благотворительное дело, потому что, когда меня в первый раз попросили на что-то выделить деньги, я сделал то, что просили: выделили деньги. Как мне потом сказал генеральный директор ГКД Андрей Петров, что до меня спонсоры выделяли в виде дара свою продукцию: автомобильный концерн дарил автомобиль, производитель электроники – свою электронику. И только я тогда, не споря, выделили деньги, а не предложил получить кондиционеры, например.
Для того, чтобы спонсорство со стороны «Йорка» не выглядело неприлично (американская корпорация платит за приемы Патриарха в Кремле и на зарплаты, костюмы и декорации Кремлевского балета), по предложению тогдашних Коменданта Кремля Сергея Васильевича Стрыгина и уже упомянутого генерального директора ГКД Андрея Борисовича Петрова, я создал благотворительный фонд «Преображение через сотрудничество» (учредителем стала Ассоциация выпускников Института стран Азии и Африки при МГУ), куда «Йорк» официально переводил часть своей прибыли – на благотворительность.
Название фонда предложил Андрей Петров. Когда пришли к Святейшему Патриарху Алексию Второму за благословением, Святейший сказал:
– Православных фондов организовано уже много. А вот межконфессионального нет. Давайте сделаем межконфессиональный фонд. Назовите его «Преображение через сотрудничество».
Кроме приемов и балета, фонд финансировал строительство нескольких храмов, а также различные, например, Пасхальные, мероприятия Патриархии. Так, традиционно перед Пасхой я получал счет на оплату покупки куриных яиц для заключенных в тюрьмах.
Я согласовал с руководством корпорации не только создание фонда, но и то, что я стану его президентом. Условие было одно: я не должен был получать ни зарплаты, ни каких-либо других доходов от фонда. На этих же условиях работали в фонде все. В основном, это были сотрудники «Йорка»: бухгалтер, юрист. Никто из компании за все годы работы фонда не получил за эту работу ни копейки. Своего офиса фонд тоже долгое время, пока я работал в «Йорке», не имел. Так что расходов не было никаких. Все уходило на благотворительность.
Кроме этого, конечно, были «представительские расходы», которые заложены были в бюджете «Йорка» и корректировались в зависимости от выполнения плана (в американских транснациональных корпорациях оказалась советская система, в том числе планирования и учета, только немного модернизированная). Лимит представительских выделялся на месяц и был значителен: больше моей зарплаты. Конечно, это был максимальный лимит, и я к нему никогда не приближался. Но этот лимит позволял мне покрывать непредвиденные расходы, которые накладывали на меня кремлевцы.
– Палыч, в воскресенье Святейший служит в Успенском Соборе. Ты приходи. Погутарим.
– Хорошо. А пропуск?
– Скажешь, что ко мне. Я предупрежу на Кутафьей башне. Там пройдешь. После службы мы хотели стол накрыть для Святейшего. Владыка тоже будет. Он хотел с тобой тоже переговорить. Приходи на обед, только, ты знаешь, у нас на это денег нет. Ты там тогда оплатишь?
Или,
– Валер, ты там чем сегодня занят?
– Текучка.
– Может вечером подъедешь? Посидим.
– В Кремле? Или на стороне?
– На стороне. Пошли куда-нибудь.
– Итальянское или попроще?
– Попроще.
