31 октября исполнилось 28 лет со дня убийства Индиры Ганди. И мне захотелось написать о ней и ее семье, и немного об Индии. И пусть меня простят постоянные читатели «Кошельков…»: подождите еще пару дней. Там я выхожу на серьезную тему, где спешка противопоказана.
31 октября 1984 года я встречал самолет «Аэрофлота», который прилетел в Дели в 6 часов утра. Встреча важных советских делегаций в аэропорту входила в мои служебные обязанности. В Информотделе Посольства СССР в Индии я отвечал за индийскую прессу и советско-индийское сотрудничество. То есть именно с меня спрашивали, как индийская пресса освещает события в мире, связанные с СССР, сколько публикаций наших материалов «выдает» индийская пресса в месяц и год, как освещаются визиты советских делегаций и так далее.
Приезжает какой-нибудь советский начальник, проводит переговоры, а на следующий день он и посол берут пачку газет (обычно 6 самых популярных, все антисоветские и принадлежат «крупномонополистическому капиталу») и смотрят, что и как о визите написали, чем они могут отчитаться перед начальством, МИДом и ЦК КПСС. Должность моя была «расстрельная», но я справлялся, и тем самым был в своем роде незаменимым, что позволяло выживать даже с моим неуступчивым характером.
Я умудрился даже поссориться с послом Рыковым, который по великому своему идиотизму и желанию сохранить место после прихода Горбачева к власти, решил продемонстрировать свою способность экономить деньги и запретил женам сотрудников посольства рожать в Индии, приказав отправлять их в СССР на пятом месяце беременности. Я был первым, кто не подчинился, и это была «великая битва», в которой почти все сотрудники Посольства, секретно, объединились мне в помощь. Рыков отдавал приказы о накачке моей жены наркотиками и об отправке ее в Союз «в сопровождении», применении против меня сотрудниками КГБ силы, вплоть до оружия, личный врач посла писал докладные, что моя жена вообще не хочет возвращаться в СССР, но это не сработало. Благодарить мне надо (и я благодарю) многих ребят, но прежде всего резидента КГБ Лысенко, который в самый критический для меня момент сказал Рыкову: «Я выполню Ваш приказ о применении силы и оружия против Морозова только, если вы дадите его в письменном виде». Рыков испугался, и у нас родился в Дели сын, а я в отместку написал в свидетельстве о его рождении «город Дели, Республика Индия», что до меня никто не делал (рождение в некоторых странах дает право на гражданство). Положено было писать, где бы ребенок ни родился,- «Москва».
Одной из причин того, что мне удавалось выкручиваться из таких положений было то, что мне не только удалось за три года увеличить вдвое количество публикаций советских материалов в индийской прессе, но и то, что, благодаря связям в крупнотиражных изданиях, я обеспечивал необходимое освещение визитов советских делегаций, к радости их руководителей.
Обычно, если мне необходимо было самому встречать самолет, я вставал часов в пять утра. Ехал на машине по просыпающимся улицам Дели в аэропорт, по дороге заезжая за фотографом Балдевом Рахеджа, с которым Информотдел имел договор на обслуживание с незапамятных времен.
У него дома, пока он собирался, я выпивал крепкого чаю с молоком, который мне подавала жена Балдева, тихая и вежливая, как все индийские жены. Ну, большинство…
Потом мы ехали в аэропорт. Встречали делегацию. Балдев делал фотографии, я брал интервью у руководителя делегации. Потом мы ехали обратно: я «выбрасывал» Балдева у его дома, где он завтракал и ехал в свой офис уже на своей машине, а я ехал через уже проснувшийся город в центр, где на четырех гектарах земли на Баракхамба роуд располагался Информотдел, включавший офисный и жилой комплексы.
По дороге из аэропорта я проезжал по улицам правительственных кварталов и Президентского дворца. В том числе и мимо резиденции премьер-министра Индии. По этим улицам машины ездили редко. Обычно люди старались объезжать правительственный квартал и резиденции. У меня машина была с дипномерами, и я пользовался этим, проезжая по тихим улицам, тем самым сокращая время в пути.
Резиденция Индиры Ганди располагалась на значительной территории за белым каменным забором, над которым зеленели кроны деревьев. Дом резиденции был белый и невысокий, и было видно только его крышу.
К резиденции примыкала территория офиса премьер-министра, которая была отделена от улицы тем же белым каменным забором и деревьями за ним. Офисные здания были такими же невысокими, окруженными деревьями. Индийские премьер-министры ходят на работу, а не ездят по городу, пугая и раздражая обывателей.
Внутри, территории резиденции и офисного комплекса были разделены небольшим забором с калиткой, через которую и проходил ежедневно премьер-министр. У калитки стоял охранник, который ее открывал, пропуская премьер-министра.
31 октября я выехал на улицу, где был расположена резиденция Индиры Ганди, и разогнался, чтобы проскочить ее. Неожиданно на пустынную улицу из боковых небольших ворот в стене резиденции Индиры Ганди выскочили военные, в черной форме, черных беретах, с короткоствольными автоматами в руках. Все они были небольшого роста, коренастые, похожие один на другого. Часть из них бросилась через улицу к соседним домам, часть – ко мне, на перехват, направляя автоматы на машину. Один из них поднял руку, приказывая остановиться.
Я ударил по тормозам, скрипя всем, чем можно, и мечтая остановиться до того, как врежусь в автоматчиков, или они начнут стрелять, и не задавить никого.
Однако тот офицер, что поднял руку, увидев номер советского посольства на моем автомобиле, помахал рукой, отдавая команду мне не останавливаться, а проезжать мимо. Не остановившись, я переключил передачу и проехал через толпу автоматчиков, дальше по улице, подгоняемый командами индийских спецназовцев, которые разбегались, проводя оцепление всего правительственного квартала.
«Black cats,- подумал я.- Черт возьми, они, что, тут учения проводят?! Надо бы поосторожнее тут ездить… Или что-то случилось?»
Я постарался быстрее приехать в офис на Баракхамбу. Въезжая через ворота на территорию Информотдела, я обратил внимание на суету охранников у ворот, а затем увидел спешащую по дорожке индианку, которая работала в библиотеке. Увидев меня, она бросилась к машине.
– Мистер Морозов!- закричала она.- Мистер Морозов! В Индиру Ганди стреляли! Говорят, она ранена!
И она убежала в сторону офисного здания. Я тоже поехал к офису, где была стоянка автомобилей. Припарковавшись, я быстро пошел к входу. Там, уже внутри здания, я встретил группу индийцев, сотрудников Информотдела.
– Мистер Морозов!- закричал кто-то.- Только что сообщили, что Индира Ганди тяжело ранена!
Я поднялся на второй этаж в «центральную секретарскую», где сидели секретари двух начальников: заведующего Информотделом Николая Михайловича Федина и его заместителя Игоря Ивановича Сиснева.
– Валер, говорят Индиру Ганди то ли ранили, то ли убили,- сказала испуганно Галина Евфарестова, жена Александра Евфарестова, первого секретаря Посольства по аналитике. Галина «подрабатывала секретарем Сиснева. Евфарестовы были нашими друзьями и соседями по лестничной площадке.
Я зашел в кабинет Игоря Сиснева, своего непосредственного начальника.
– Индиру Ганди убили,- сказал он, вешая трубку телефона.- Из посольства сказали. Запретили все выезды за территорию.
Он встал и открыл дверь кабинета.
– Галина, прозвони всем, чтобы срочно собрались у Федина.
Он вернулся за стол.
– Меня чуть не арестовали black cats.
Я рассказал об инциденте у резиденции премьер-министра.
– А ведь могли в суматохе и расстрелять. Дали бы автоматную очередь по машине,- озабоченно сказал Сиснев.- Всем выезд запрещен. Ты выезжаешь за территорию, только в случае крайней необходимости. Только с моего разрешения. Давай через полчаса к Федину.
Я кивнул и пошел в свой кабинет готовить материал.
Я вызвал Раджниша, молодого парня, который хорошо писал новости и небольшие новостные материалы, и надиктовал ему сообщение о приезде делегации. Попросил его зайти в офис Балдева и забрать фотографии, чтобы отобрать несколько для ведущих газет.
Завтра, конечно, все будут писать только об Индире. Но работа есть работа. Если у нас получится опубликовать сообщения с фотографиями хотя бы в паре центральных газет в день гибели премьер-министра, то это будет высший класс.
Договорившись с сотрудниками о том, кто и что будет в этот день делать, понимая по их глазам и взглядам, что они плохо понимают, что я им говорю, и думают о том, где бы узнать последние новости, я их отпустил, предупредив, что я, вероятно, весь день буду занят.
– Действуйте по плану,- сказал я напоследок. Раджниша я попросил остаться.- Если сможешь опубликовать интервью с фотографиями, сам понимаешь, это будет высший пилотаж. Я поехать в газеты не смогу. Делать сегодня придется тебе самому. Подумай, кто тебе из наших стариков может помочь. Нужны будут виски или водка возьмешь у меня или у Сиснева, или у Тогоева. Кого найдешь. Так и скажешь им, если меня не найдешь: надо для публикации… Позвонить в газеты я тоже не смогу. Это будет не хорошо: убили Индиру, а я прошу о какой-то публикации… Давай, на тебя надеюсь.
Он рванул делать карьеру.
