Референдум в Великобритании стал первым «выстрелом» новой «Авроры», заявившем о широком народном недовольстве существующим миропорядком и системой государственной власти. В ближайшие месяцы прозвучит второй «выстрел», теперь в США, и этим выстрелом будут выборы президента.
Дональд Трамп имеет сейчас все шансы победить на выборах президента США, хотя большинство мировых СМИ и политологов-гуманоидов уверяют в обратном. Однако, в принципе, даже если Трамп совершит серьезные ошибки в ходе предвыборной кампании и проиграет выборы, это ничего не изменит. Просто приход Клинтон отложит на время необходимые изменения и реформы. Сейчас любому разумному аналитику понятно, что «феномен Трампа» при любом раскладе приведет к последствиям для мировой политике не меньше, чем «брекзит» Великобритании.
И британский «брекзит», и «феномен Трампа» имеют одни корни и те же причины, одни проблемы. И эти проблемы характерны не только для развитых стран мира, какими являются США и Великобритания, но и практически для всех стран, к какой-бы социально-экономической формации они ни относились.
В этой серии я постараюсь показать почему «брекзит» и победа Трампа являются «исторической неизбежностью», как говорили советские коммунисты-большевики.
Итак,
Часть 1
Государство, которое пока никто не отменял
Карл Маркс считал, что государство должно отмереть. Его функции со временем должно взять на себя гражданское общество, а чиновники-бюрократы, как класс или прослойка, должны уйти в прошлое. Сталин, а за ним Хрущев, Брежнев и остальные лидеры уже ушедшего в прошлое мира социализма, эту мысль Маркса подменили. Они заявили, что а) государство отомрет, но поначалу будет усиливаться и развиваться, б) при социализме государство «уже не то», оно стало «общенародным», в) … ну, так далее.
Главное, они достигли своего: объяснили, почему они, марксисты-ленинцы, вместо того, чтобы передавать функции государства обществу, усиливали государство, прежде всего его функции контроля и подавления.
Последним, кто реально развивал общественные организации, расширяя их влияние на жизнь в стране, был Ленин, например, с его идеей Рабоче-крестьянской инспекции. Его наследники действовали по инерции, а потом Сталин, установив контроль партии над всей жизнью в СССР, начал процесс огосударствления общественных организаций, а его последователи этот процесс окончательно завершили. Они создали супер-государство, построенное вокруг вертикали власти, и когда эта вертикаль сломалась, сгнила, государство рассыпалось.
Но причем тут Ленин, Сталин и СССР, если мы говорим о США и Великобритании? Дело в том, что мы недооцениваем влияние социализма, в частности, СССР и социалистических, лейбористских и коммунистических партий на формирование государств «капиталистического» и «демократического» мира. Некоторые страны капитализма, если посмотреть на них непредвзято, с точки зрения Маркса и Энгельса, находились в конце ХХ века ближе к социализму, чем СССР или Китай. Та же, например, Швеция, или Финляндия, или Норвегия…
Великобритания и США, особенно в периоды переломов, например, при выходе из экономических кризисов или в периоды правления лейбористов и демократов, принимали законы и решения, которые основывались на опыте СССР. Другое дело, что этого они не признавали и не афишировали, что не меняет сути дела. А за ними это делали и другие страны мира. Те, кто это делал, ссылаясь на опыт СССР открыто, поддерживался Москвой и Коммунистической партией, и им прощалось многое. Те, кто это делал с оглядкой на США и Западную Европу, был близок сердцу Вашингтона и Лондона.
Что же произошло в последние десятилетия? Росли бы эти государственные аппараты и их собственность и росли бы. Что же случилось, что этот рост стал неприемлем в современных условиях?
Здесь я остановлюсь на одной черте современной политической бюрократии.
В последние годы СССР в мире стали цениться не политики, не личности, которые имели идеи, могли предложить свой, уникальный взгляд на мир, его проблемы и пути их решения, а политики-пропагандисты. Те, кто умел «продать» идею, пускай чужую и не очень разумную, или решение, пускай тоже принятое другими людьми и не очень правильное, раскрасить их перед населением, убедить в их правильности и полезности избирателей, кто умел нравиться и говорить. Эти политики сами, обычно, никогда и нигде не работали, ничего сами не придумывали и не создавали. Они со школьной или университетской скамьи шли сразу в политику, в аппараты партий, парламентов, советов и других органов власти.
Еще недавно, например, в тридцатые или пятидесятые годы прошлого века, такие политики считались «легкими», «поверхностными», «пустоватыми». Секретарями, а не политиками. В тех же США представительная власть, Конгресс, создавалась как структура, в которую избираться должны были фермеры, предприниматели, общественные деятели из штатов, далеких от Вашингтона мест, представители общин и местного населения: плоть от их плоти. Никто и не предполагал, что представлять штаты или города будут не их активные жители, совершившие то, чем можно гордиться, а чиновники, которые имеют опыт только секретарской работы в аппаратах политических структур Вашингтона.
Еще в шестидесятые годы таких «помощников» и «консультантов» не считали за политиков. В 80-е годы они стали считаться «перспективными», а в 90-е годы заполонили государственные и политические Олимпы.
Почему вдруг возрос спрос на пустоголовых, но красноречивых политиков? Потому что наступили тихие времена. То есть времена конфронтации, напряжения, холодной войны сменились временем спокойствия, развала СССР и социалистического лагеря, разграблением советского наследства. Нужно было расти, расширяться, есть и нажираться, пожирать и захватывать все, что плохо лежит и осталось без собственника, без защиты. В такие времена мыслители и реформаторы не нужны. Нужны популяризаторы и исполнители. Нужны пожиратели.
В ходе этого периода «пожирания» политики превратились из мыслителей и общественных деятелей в бюрократов, а государственные служащие в исполнителей, которые заботятся и исходят только из своих личных и групповых, зачастую криминальных коррупционных, интересов.
Однако, такие политики и бюрократы могут править странами в мирные и спокойные периоды, но во времена переходные они слетают со своих постов иногда по велению «свыше», а иногда и по собственному желанию, а то и по глупости, от страха или от понимания своей неспособности и своему «несоответствию занимаемой должности».
Что же изменилось? Почему наступили «переходные», «смутные» и неспокойные времена? И почему нежелание народов жить «по-старому» прорывается в самых передовых и развитых странах, самых демократических?
Ответов на эти вопросы много, но я начну с последнего вопроса и назову главные причины:
Во-первых, в демократических странах система позволяет проявиться протесту и гневу, на то они и демократии.
Во-вторых, здесь противоречия самые развитые, самые явные и заметные. Они предстают, так сказать, в очищенном виде. Эти противоречия антагонистические, как говорил Маркс, то есть острые и непримиримые.
В-третьих, здесь бюрократия самая сильная, самая самоуверенная, а следовательно, она способна прозевать и не сдержать народное недовольство, а то и, по глупости, спровоцировать этот протест, дать ему нужную организацию и цель, сконцентрировать этот протест на определенной цели. Так это сделали консерваторы в Великобритании, назначив референдум по выходу из ЕС, и бюрократы в ЕС, согласившись на этот референдум, поверив Кэмерону, что победа будет легка, а поражение евроскептиков показательным и отвадит других от повторения попыток выйти из ЕС.
Или как в США, где в ходе выборов, события планируемого и ожидаемого, появилась личность неординарная, известная, популярная, и не из политического истеблишмента, то есть неподконтрольная, но самое главное – самодостаточная, то есть способная на самофинансирование своей программы. Появился Дональд Трамп, и именно его выборы стали концентрированной целью народного недовольства и протеста.
Дональд Трамп как воплощение «американской мечты»
В США я впервые приехал в 1990 году. Тогда я возглавлял аналитическую службу Агентства печати «Новости» – Главную редакцию анализа и прогнозов (ГРАП) и одновременно курировал коммерческие проекты АПН и, в частности, созданный, по инициативе Александра Евфарестова и моей, Информационно-аналитические центр «Новости-Инкомм».
Идеи хозрасчета и самофинансирования в структурах, которые напрямую курировались ЦК КПСС, разрабатывали мы с Сашей вместе: я в Академии общественных наук при ЦК КПСС, а он в АПН. Но в 1990 году Саша Евфарестов слег с инсультом, меня отозвали из Академии, где я писал диссертацию по «Тектологиии» Александра Богданова, и назначили на его место. Через некоторое время мне пришлось уволить за воровство генерального директора «Новости-Инкомм» (тогда это с трудом, но все-таки можно было сделать в госструктурах). Найти нового человека было трудно, и мне предложили занять место директора по совместительству.
«Новости-Инкомм» тогда первым создал совместную программу с американским университетом по ознакомлению руководящих советских кадров с экономической и политической структурой США. Делали мы это, естественно, с участием самой активной в тот момент прослойки американского общества, бурно ринувшейся в СССР делать деньги: наших бывших советских братьев, эмигрантов еврейской волны.
Руководил этим процессом на той стороне Бенджамин Бершидский (в народе просто Беня), а вокруг него собрались братья-евреи, которые подкожным жиром почувствовали, что на общих советско-американских проектах можно было сделать огромные деньги.
Но они, бывшие советские граждане, а тогда уже эмигранты, и нам были нужны, потому что бороться с США в идеологической и военной сферах – одно, а начинать общие дела в США, когда американцы еще смотрели на нас с осторожностью, до конца не веря собственному счастью и в глупость советского руководства, неспособного удержать страну, катившуюся по его же бессмысленной воли в пропасть,- совсем другое. Беня Бершидский со товарищи был нужен. В общем, настало их время.
В весной 1990 года я поехал в Нью-Йорк проверить, как там Беня и его команда все организовали. Кроме проверки, конечно, мне представили возможность посмотреть Нью-Йорк и его знаменитые окрестности. Занимался мной Майкл Хейфец (Миша потом стал одним из первых создателей в России компании пейджинговой связи и одним из совладельцев гостиничного комплекса «Измайлово»). Миша ездил со мной, покупая все необходимое для наших слушателей (вдруг забудут зубную щетку или пасту) и показывал мне Бродвей и Брайтон Бич.
Ездили мы на машине с водителем. Иногда Миша поехать со мной не мог, и мне давали машину с водителем и отправляли в самостоятельную поездку: смотри, что хочешь, и покупай, что жена и друзья просили. Гидом моим был водитель.
Водителя звали Геннадий. Гена был одессит, чуть старше сорока лет. Со мною он всегда демонстрировал одесский юмор (хотя вокруг этот юмор демонстрировали все поголовно), свою активность, знание местных реалий и независимость характера. Особенно он не любил, когда Бенджамин давал ему указания.
– Это я временно у Бенни водителем работаю,- говорил он мне, хотя я его ни о чем не спрашивал. – Пока не определюсь. Потом стану сам себе хозяин… В Союзе Беня бы у меня в цеху работал и не пикал, а тут хозяина из себя строит…
Однажды мы поехали в Атлантик-Сити. Гена взял с собой жену, Галу, красивую блондинку, любительницу поговорить и приправить разговор матерщинкой.
– Хохлушка, – ворчал миролюбиво Гена.- Не заткнешь.
После поездки в Атлантик-Сити, Гена пригласил меня к себе домой в гости. Он показал мне свою двухкомнатную квартиру, в каждой комнате было по телевизору с видеомагнитофоном.
– В одной комнате мы с женой, в другой дочери. У каждого свои фильмы, – хвастался Гена. – Как там в России? Видеомагнитофоны есть?
– Давно есть, – расстроил его я. – Правда не в каждой комнате.
Гена откровенно расстроился.
– Да, я понимаю, – сказал он наливая на кухне мне бурбона в стакан. – Не думайте, что я всю жизнь водителем у Бени был. Я в Одессе был главным цеховиком! У меня все было: и шикарная квартира в центре, и самый большой дом на лимане. Все было… Это меня братья евреи обманули, сманили сюда приехать. А сами дали мне по шестьсот долларов в месяц, платили лишь пару месяцев, а потом говорят: все, лафа закончилась, иди работать. А куда? Ничего не знаю, языка не знаю… Я же, дурак, все в Союзе продал: и квартиру, и дом, и бизнес… Накупил, дурак, золота. Думал, что золото здесь продам, и свое дело открою. Буду жить в капитализме, как при коммунизме. А тут золото на хрен никому не нужно… Весь золотой бизнес свои же евреи контролируют. А куда я против этих, местных!?
– Мудак! – прокомментировала жена-хохлушка, зайдя в кухню на минуту за чем-то. – Знала бы, одного сюда отправила.
– Тебе-то чего не хватает? Всем обеспечиваю!
– Валер, давай выпьем, а то мудаки надоели, – сказала она, ставя стакан для себя на стол. – Думала, одни хохлы мудаки, а евреи умные. Так обделалась!
Мы выпили, и она выскочила из кухни, что-то говоря через комнаты своим дочерям.
– Не заткнешь, – подвел итог Гена. – Но я уже во всем разобрался и все наметил, со всеми договорился. Я через пару месяцев получу работу, которую давно стремился получить. Буду водителем-дальнобойщиком.
– Что это за карьера? – удивился я, чувствуя, что бурбон мне здорово нравится. Бурбон я тогда попробовал в первый раз, а Гена мне поставил действительно хороший бурбон.
– Не говори. Здесь водитель-дальнобойщик получает до ста тысяч долларов в год. Просто так не устроиться, надо договориться. Здесь весь этот бизнес мафия держит. Я уже договорился. Все, получу работу и до пенсии буду крутить баранку. Семью уж точно обеспечу. Дочерей надо в университет отправить. Они уже в Союз вернуться не смогут. Они уже американки…
Мы выпили с ним бутылку бурбона, закусили свиным окороком и салатом. Потом Гена позвонил Майклу, и тот прислал за мной машину…
Через полгода я уехал в командировку в Казахстан. Там мы, по заказу от Назарбаева, проводили опрос общественного мнения и изучали политическую ситуацию. Нужно было определить, что ему делать: создавать новую партию или нет. Решили, что создавать партию ему не надо. Лучше было оставаться над партиями. Так и рекомендовали в отчете.
Когда я вернулся в Москву, в здание АПН на Зубовском бульваре и вошел в свой кабинет, сразу же раздался телефонный звонок из отдела кадров. Звонил заместитель начальника отдела кадров (по загранаппарату) Виктор Константинович Бухаров, трижды заслуженный чекист.
– Валер, это что за миллиардер к тебе приезжал? – спросил он.
– Какой миллиардер? – не понял я.
– Из Америки.
– Понятия не имею.
– Ну ты узнай. Расскажешь…
– Это что тут за миллиардер приезжал? – спросил я секретаря.
– Какой-то американец. Его Паша знает.
Паша Елтышев – мой двоюродный брат, младше меня на десять лет. В то время, когда начался развал и обвал всего, он остался без работы, и я взял его в «Новости-Инкомм» заниматься оформлением документов для групп, которые мы отправляли на учебу в США, к Бене. Один раз я даже отправил Пашу в Нью-Йорк, чтобы он лучше представлял, чем он занимается, и что людям там надо.
Я попросил позвать его, но он уже стоял в приемной. И не один, а с целой делегацией, которой не терпелось, рассказать мне о «миллиардере».
– Это Гена приезжал, – закричал Паша, входя в кабинет во главе делегации. – Представляешь, я сижу у себя, мне звонит твой секретарь и говорит, что меня ждет на входе какой-то американец-миллиардер.
– А почему миллиардер? – не понял я.
– Это ей милиционер, который на посту на входе, сказал. Позвонил с проходной и говорит: Тут к Морозову какой-то американец-миллиардер приехал. Секретарь ему говорит: Морозов в командировке, его в Москве нет. А он говорит, позовите тогда Павла Елтышева. Этот миллиардер его знает. Ну, меня и позвали. Спускаюсь я к проходной. Подхожу и вижу… даже не узнал сразу… стоит Гена, весь в белом, в белой шляпе, в белом костюме и рубашке в белой… и весь в золоте! Весь с ног до головы в золотых украшениях, все пальцы в перстнях… Ну, точно миллиардер! Я чуть не упал и не умер от смеха! Ну, тут наши вместе со мной подошли, и все мы пошли с Геной в столовую выпить. Я хотел ему поставить, но он настоял, что сам заплатит. В буфете взяли бутылку коньяка, закуску… Хорошо посидели! А народ вокруг все ходит, на Гену смотрит, а он развалился, как барин… и миллиардера из себя все корчил… Вот по АПН слух и прошел, что к Морозову из Америки какой-то миллиардер приезжал…
Ну, так вот. Именно Гена еще в 1990 году сказал мне, что Трамп будет президентом США. А дело было так…
(Продолжение следует…)
