Гагаринский суд Москвы отказал заместителю начальника главного управления капитального строительства Управления делами президента РФ Владимиру Лещевскому в иске о защите чести и достоинства. Истец требовал, чтобы газета «Совершенно секретно», корреспондент Владимир Воронов и я, Валерий Морозов, заплатили ему около 1,5 млн рублей, а также чтобы газета опровергла содержащиеся в статье Владимира Воронова «Большие подряды» утверждения, основанные на моем интервью.
В иске в числе прочих оспаривались утверждения о том, что «руководитель ОАО «Москонверспром» Валерий Морозов… вынужден был заплатить взятку в 180 миллионов рублей, 12 процентов от суммы госконтрактов на строительство олимпийских объектов в Сочи заместителю начальника Главного управления капитального строительства (ГУКС) УДП Владимиру Лещевскому», «Валерий Морозов, оснащенный спецаппаратурой, под контролем оперативников передал в несколько приемов 15 миллионов рублей господину Лещевскому», «Валерий Морозов… передал Лещевскому взятку – 4 миллиона рублей и 5 тысяч евро» и т.д
Иск Лещевского на первый взгляд кажется глупостью: ну как можно идти с просьбой о защите чести и достоинства, если по оспариваемой информации после проверки генеральной прокуратурой, ДСБ МВД РФ и Следственным комитетом возбуждено уголовное дело?! Но это была не глупость, а хитрый ход, попытка использовать суд для того, чтобы закрыть уголовное дело.
В оспариваемых заявлениях, в том виде, в котором они были изложены в иске, были убраны, казалось бы небольшие, но очень важные детали. Вместо, например, фразы «Морозов утверждал, что проводился оперативный эксперимент, в ходе которого он передал Лещевскому взятку…», в иске просили опровергнуть только часть фразы: «Морозов…передал Лещевскому взятку…» Вместо фразы «Морозов обвинил руководство УДП РФ в коррупции и вымогательстве, заявил, что он вынужден был заплатить взятку в 180 миллионов рублей, 12 процентов от суммы госконтрактов на строительство олимпийских объектов в Сочи заместителю начальника Главного управления капитального строительства (ГУКС) УДП Владимиру Лещевскому», в иске просили опровергнуть только то, что «Морозов вынужден был заплатить …».
Казалось бы, какая разница? Но разница огромная. Если бы Лещевский выиграл суд, то по решению суда были бы опровергнуты не утверждения газеты, что «Морозов утверждал…», что «Морозов обвинил…», а то, что Лещевский вымогал, получал, оперативный эксперимент проводился. Лещевский мог бы принести такое решение в Следственный комитет, а там, на основании решения суда, могли бы закрыть уголовное дело. Надо было только поднажать на Бастрыкина, а это была бы уже задача руководства Управления делами Президента РФ.
У Лещевского до этого суда, видимо, была надежда, что Гагаринский суд пойдет, несмотря на очевидные факты, на принятие решения в пользу чиновника Управления делами президента так же, как Басманный и Пресненский суды пошли на принятие решения в пользу управделами президента Виктора Кожина (хотя в решении Басманного суда самой судьей заложена возможность его пересмотра, а судья в Пресненском суде вообще удовлетворил иск только частично, заставляя газету опровергнуть названные мною размеры откатов, но не сам факт откатов, – по обоим решениям поданы кассационные жалобы). Эта надежда основывалась, во-первых, на том, что его частный иск в суде представляли и защищали те же адвокаты УДП РФ, что и иски Кожина. Им было дано поручение руководства УДП, и они должны были его исполнять. Во-вторых, мы не могли приводить доказательства, так как практически все доказательства были приобщены к делу или будут приобщены, а с меня и других сотрудников ОАО «Москонверспром» были взяты подписки о неразглашении. Без доказательств и свидетелей, действительно, можно было представить дело таким образом, что «один говорит, другой отрицает».
Однако, все получилось не так, как хотелось Лещевскому. Во-первых, часть документов мною была передана журналистам еще до подписки о неразглашении, например, мое объяснение генеральному прокурору, копия акта о передаче мною ОРБ№7 ДЭБ МВД РФ для проведения оперативного эксперимента по передаче взятки Лещевскому 4 млн рублей и 5000 евро. Во-вторых, судья Удов запросил копию постановления следователя о возбуждении уголовного дела. Следователь до сих пор не признал нас потерпевшими, а будучи свидетелями, мы не могли ничего получить или запросить, например, копию постановления о возбуждении уголовного дела. В самом начале следствия я попросил ознакомить меня с постановлением, но мне было отказано на основании того, что я получил статус только свидетеля, а свидетель не имеет права получать и запрашивать документы следствия. Теперь Удов запросил копию у самого Лещевского, который, как подозреваемый, естественно, получил копию постановления. При этом, как положено в суде, копия любого документа, предоставленного в суде, выдается каждому участнику процесса. Таким образом, я тоже получил этот интересный документ.
Так как копия постановления о возбуждении уголовного дела против Лещевского была вручена мне, Владимиру Воронову и адвокатам «Совершенно секретно» не следователем, не в ходе следствия, а представителями самого подозреваемого Лещевского, я считаю, что публикация этого документа не нарушит мои обязательства по подписке о неразглашении.
Как в такой ситуации судьей может быть принято решение, что приводимая в статье Воронова информация является ложью и должна быть опровергнута? Как бы суды у нас не продавливались, но все-таки какие-то правила приличия соблюдать приходится. Конечно, есть судьи, которые готовы не соблюдать их вообще, но судья Удов проявил уважение к закону. Он с самого начала выразил удивление, поинтересовавшись в прошлом году на первом заседании суда у адвокатов Лещевского: «А как ваш клиент может идти с иском, если по тем же эпизодам возбуждено уголовное дело?» Адвокат Ангелова, смотря на судью ангельским взором, твердо заявила, что уголовное дело возбуждено именно по публикациям, доказательств никаких нет, а в ходе следствия будет доказана невиновность Лещевского. Она потребовала, чтобы Морозов и Воронов предъявили доказательства, а если они не могут, то газета должна опубликовать опровержение.
В ходе заседаний настроение у судьи и адвокатов менялось. Судью этот процесс стал утомлять и раздражать, а адвокаты Лещевского Ангелова и Гараев на последнем заседании суда стали проявлять признаки безразличия к тому, какое решение вынесет судья. Видимо, и их начальство поняло, что до идиотизма ситуацию доводить не стоит. Сложилось впечатление, что в УДП РФ решили, что Лещевского и его ближайших подельников все-таки посадят. Управление продолжает делать вид, что помогает Лещевскому и Смирнову, что за них еще борются, но мне ясно, что их сдают. Теперь им выплывать надо самостоятельно. А для того, чтобы продавить суд и следствие, у Лещевского силенок не хватает. И не хватит.
