Когда я зашел в «Темпл бар», Сергей (имя изменено-ВМ) был уже там. Он всегда приходил раньше меня. Садился за столик у окна и ждал, обычно ничего не заказывая. Иногда он заказывал кофе. Это означало, что он у него был сложный день.
Познакомил меня с ним Валерий Павлович Горелов, бывший заместитель Коменданта Кремля. Горелов в то время работал в моей компании, заместителем генерального директора.
Хотя сам Горелов ушел в отставку с почетом (под выход получил «Заслуженного чекиста»), руководство Главного управления охраны (ГУО, впоследствии – ФСО) внесло его в свой черный список. Они не могли простить ему тот скандал, который разразился в Кремле в 1994-95 годах, когда начиналась реконструкция Большого Кремлевского Дворца.
Руководство ГУО-ФСО попыталось украсть 8 миллионов долларов (не исключаю, что им это удалось). Деньги, в начале, пытались прикрыть поставками оборудования «Йорк Интернэшнл», который я тогда возглавлял. Я отказался это сделать. Тогда командование ГУО попыталось повесить эти деньги на меня и компанию. Сделать этого у них тоже не получилось. Горелов попал в опалу, потому что именно через него я зашел в Кремль, и руководство ГУО обвинило его, что он «завел неконтролируемого Морозова».
После выполнения нами контракта, руководство ФСО подождало полгода и отправило Горелова на пенсию, устроив большой банкет и произнеся ворох красивых речей. На банкете выступали и Коржаков (бывший начальник Службы безопасности Президента РФ – ВМ), и Барсуков (бывший Комендант Кремля и Председатель ФСБ – ВМ), с которыми Горелов был в большой дружбе. Горелов не пытался остаться на службе, не сопротивлялся: у него был подготовлен «запасной аэродром» в государственной структуре, которая занималась судостроением и рыболовством.
Однако, он не учел, что руководители ФСО не собирались прощать ему того, что попали в скандал, когда хотели «срубить бабки по-крупному». Они, из вредности, не позволили ему устроиться на хлебное (или точнее, рыбное) место. Через неделю после приказа о его назначении раздался звонок из Кремля, и Горелову пришлось уйти. Он пытался устроиться у друзей еще несколько раз, но во всех структурах или компаниях, куда бы он ни устраивался, со временем раздавался звонок, и ему приходилось уходить.
Однажды мне позвонил Комендант Кремля Сергей Васильевич Стрыгин и предложил встретиться, по-семейному, с женами. Мы встретились в ресторане «Дориан Грей» на Кадашевской набережной.
Разговор некоторое время крутился вокруг вопросов, которые представляли интерес прежде всего женщинам. Через некоторое время вспомнили Горелова. Стрыгин, расстроенно и не очень решительно, сказал:
– Ты же Горелова хорошо знаешь. В твоей истории и том конфликте, ты же знаешь, он не участвовал. Его еще за это отправили в отставку. А теперь его гнобят за эту историю во всю.
– Ужас,- сказала Наталья, жена Сергея Васильевича.- Мужика жалко. У него сын студент, Валерка, дочь школу заканчивает, жена не работает, а он на пенсии сидит и устроиться не может. Коржаков, лучший друг был… Сашка, все, Сашка… А теперь и Коржаков помочь не может или не хочет…
– Конечно, я Палыча знаю, хорошо к нему отношусь,- сказал я.- А в чем дело?
– На него зуб имеют. Не могут простить тогда твоей истории. Теперь не дают устроиться на работу,- сказал Стрыгин. Наталья кивала, активно поддерживая его. У меня даже мелькнула мысль, что это она была инициатором встречи и разговора.
– Возьми его к себе,- попросил Стрыгин.
– Валер, возьми, а?- попросила Наталья.- Мужика жалко. А мужик Горелов не плохой. Образование у него техническое…
– Я знаю. У него первая специальность – кондиционирование,- сказал я.
– Вот именно! Он тебе в компании обузой не будет.
– Да, я с удовольствием, но я компанию только что создал, еще не раскрутились. Работаем по мелким подрядам. Я платить большие деньги ему не смогу, и заработки у него будут зависеть от контрактов, которые он принесет.
– Ну, друзей у него полно,- обрадованно сказал Сергей Васильевич.- Контракты он тебе подтащит. Помочь ему надо, а то он… представляешь, в каком настроении… Свои же обрубают все…
– Ой, ребята, спасибо! – Наталья подняла бокал.- Сегодня обрадуем.
Мне надо было раскручивать фирму, и такой человек, как Горелов, с его выходами и связями, был нужен. Ну, а проблемы с ГУО-ФСО меня не очень волновали: они на меня были злы больше, чем на Горелова. Просто трогать боялись. Гнобили втихую. Боялись, что я подниму скандал и история всплывет по-новому, что им было совершенно не нужно.
Горелов появился в офисе на следующий день. Фирма тогда у меня называлась ООО «Системы кондиционирования, автоматизации, теплоснабжения (СКАТ)». Я его назначил своим заместителем.
А через месяц Стрыгин опять позвонил. Мы встретились. Теперь он был без жены, со своим заместителем Михаилом Васильевичем Фирсовым
Стрыгин был расстроен.
– Валер,- сказал он.- Увольняй Горелова.
– Почему?
– Не дадут тебе жизни. Так и сказали. Не дадут фирме развиваться. Зарубят.
– Как это я его уволю? Обещал человеку, дал работу. Он бегает, старается. Я вижу, что еще немного и выйдет на контракты. Как я его уберу?
Стрыгин облегченно вздохнул.
– Ну, не хочешь увольнять его, не увольняй,- сказал он, поднимая рюмку.
Фирсов сидел молча и смотрел на стол. Он Горелова недолюбливал (за глаза называл «Горелик»). Фирсов в разговоре о Горелове не участвовал. Только водку наливал в рюмки. Я решил, что он пришел в качестве свидетеля, подтвердить начальству ФСО, что Стрыгин со мной разговаривал и просил Горелова уволить.
Горелов, я почувствовал, о разговоре узнал, хотя я ему ничего не говорил. Через несколько дней он и познакомил меня с Сергеем, приведя его ко мне в кабинет.
– Палыч, Сережа долгое время в Кремле работал. Он очень толковый,- сказал он.- И порядочный.
Горелов не стал уточнять, где именно служил Сергей. Для меня это тогда принципиального значения не имело, поэтому уточнять я не стал.
Горелов попытался меня представить, но Сергей отмахнулся.
– Я прекрасно знаю Валерия Павловича,- сказал он.- Когда у вас была эта история, его всего проверили. Подняли всё. Всё знали. Я тогда информацию получил.
Я решил, что он пытается произвести на меня впечатление, и немного разозлился. «И что вам это помогло?»- подумал я.
Я посмотрел ему в глаза и заметил, что он прочитал мой вопрос. Он не пытался произвести впечатление, а проверял мою реакцию. Смотрел по-доброму, чуть посмеиваясь.
Мы улыбнулись друг другу, и я почувствовал к нему симпатию. У меня мелькнула мысль, что тогда, во время конфликта с ГУО, он был из тех, кто удержал ситуацию в рамках, не допустил, чтобы все свалилось к открытому криминалу. Я тогда ходил с охраной, но понимал, что все это было не очень серьезно. В лучшем случае, защита от провокации или попытки представить убийство как случайный конфликт. Главное управление охраны имело, как говорится, лицензию на убийство. И задача был не столько обложиться охранниками, которые еще неизвестно, на кого работали, сколько не допустить принятие решения о моей ликвидации.
Из тех, кто мне тогда помогал, некоторых я знал лично, но были и те, кого я не знал. Я подумал, что Сергей был из таких.
С тех пор мы иногда встречались. Он спрашивал меня редко, в основном о возможной реакции иностранных компаний на те или иные решения правительства. Проработав несколько лет в руководстве крупнейшей американской корпорации, я хорошо разбирался и понимал психологию западного крупного бизнеса.
Со своей стороны, я иногда просил его подсветить ситуацию или дать информацию по возникавшим проблемам. Информация его всегда была точна, анализ ситуации правильный и глубокий.
Сергей не любил афишировать наши контакты, и я старался, чтобы о них другие не знали.
После гибели Горелова мы продолжали встречаться, хотя и редко. Когда стало ясно, что у меня возникли очень серьезные проблемы в УДП РФ, он сам мне позвонил.
