Об интервью с Валерием Морозовым мы договорились через его страничку в Живом Журнале. Бизнесмен сразу согласился ответить “на любые вопросы”, и уже через пару дней корреспондент Firstnews встретился с героем прошлогодней нашумевшей публикации в обычной кофейне в центре столицы. Оказывается, он продолжает жить в Москве, хотя пресса “отправила” его на ПМЖ в Лондон. Семья Морозова также осталась в России – на встречу бизнесмен пришел с супругой Ириной. Оба убеждают, что о жизни на Туманном Альбионе даже не помышляют, а причиной всех слухов о спешном отъезде стали “трудности перевода”.

– Когда я стал планировать публичное заявление по сложившейся вокруг нашей компании ситуации, я изначально пытался договориться с российскими СМИ. С рядом отечественных изданий мы сошлись на том, что на основе конфиденциальности я передам имеющиеся у меня материалы, но они будут опубликованы либо после моего согласия, либо в случае, если со мной или моей семьей что-нибудь случится. На каком-то этапе наши газеты схватились за эту историю, а потом что-то их остановило, все они отказались раскручивать тему. Тогда я решил, что лучший для меня вариант – это действовать через зарубежные СМИ. Я был в деловой поездке в Лондоне, встретился с юристами, со своими друзьями и с журналистами из группы Sunday Times, которым на тех же условиях передал информацию. Когда я понял, что дело уголовное в отношении сотрудника управления делами президента так просто возбуждено не будет, я дал им согласие на публикацию. В это время я был в Москве, а не в Лондоне. Просто англичане поставили заголовок “Российский бизнесмен летит в Лондон” с тем смыслом, что я спешно отправился в Лондон для интервью. А при переводе многие расценили этот заголовок так, будто я сбежал в Британию, хотя в самой статье об этом не было ни слова. После никто ничего не проверял, не смотрел, и эта история так и гуляет. Доходит до смешного – на днях в Москве была конференция нового социального движения, куда меня пригласили заниматься экономической тематикой. Там идея – создание параллельной экономики. Принимается определенный кодекс поведения бизнеса, который подразумевает прозрачность, отсутствие коррупции и так далее. Это международная ассоциация, своеобразный клуб бизнесменов при активном участии западных компаний, поскольку они хотят работать с теми, кто может работать законно, избегая коррупции. Это все было в Москве и записывалось на видео, а потом я прочитал, что, оказывается, руководил этим делом из Лондона.

The Sunday Times Морозов рассказал о том, как давал взятки российским чиновникам, чтобы выиграть тендеры на строительство в Сочи. В частности, за получение контракта по реконструкции корпуса “Приморский” санатория “Сочи” от “Москонверспрома”, по словам бизнесмена, потребовали откат в размере 12% от общей суммы в 1,5 миллиарда рублей. Позже Морозов заявил, что взятку с него вымогал заместитель начальника главного управления капитального строительства Управделами президента РФ Владимир Лещевский. Бизнес обратился в отдел экономических преступлений МВД. Он рассказывает, что по заданию оперативников смог записать факт передачи денег, однако на следующий день сделанные им записи чудесным образом пропали. Позже в отношении чиновника все-таки возбудили уголовное дело по статье 290 УК РФ – “Получение взятки в крупном размере”, и временно отстранили его от должности. 
– Уголовное дело, как мы узнали недавно, продлено до июня. Я так понимаю, что оно углубляется, расширяется и так далее. Я дал подписку о неразглашении, поэтому, к сожалению, не могу вам рассказать всего. Там расследуется в том числе и передача денег, поведение милиционеров-оперативников. В ходе этого дела выяснилось, что эти оперативники были из той самой группы, что занималась делом Магнитского, которая его арестовала. После Магнитского их перебазировали в другое отделение. Я думаю, что эта группа и не собиралась арестовывать Лещевского. Скорее всего, им просто нужны были данные, чтобы собрать на него компромат и, так сказать, “взять под крышу”. То есть меня использовали “вслепую”.

Сейчас компании, которые работали в группе “Москонверспрома”, оказались в очень сложной ситуации, поскольку мы в последние годы работали исключительно на Управление делами президента. Было очень много объектов, причем объекты были очень ответственные. Это, собственно, было одной из причин, почему на нас “наехали”. Когда мы получили эти проекты, это были просто объекты в Сочи, а когда Россия выиграла право на проведение Олимпиады, они получили статус Олимпийского значения, сразу были выделены огромные средства – больше 20 млрд рублей. А тут оказалось, что на таких “жирных” проектах сидит Морозов из “Москонверспрома”, которого надо убрать любыми путями, забрать эти объекты и эти деньги. Сейчас нас лишили всех объектов, и даже если у нас есть живые контракты – они не финансируются, под ложными всякими предлогами в нарушение закона с нами разорваны контракты. Основная активность тех, кто действует против нашей компании, идет по линии судебных дел. Первое – они остановили наш бизнес, потом собрали всех, с кем мы не могли расплатиться и у кого есть какие-либо претензии и обязательства к нам, и сейчас идет такая экономическая “давиловка”. Были попытки завести на нас уголовное дело, в том числе и по налогам, но пока это у них не получается.

По словам бизнесмена, налоговики вменяют его компании претензии на сумму почти 135 млн рублей. В налоговой инспекции считают, что он занижал прибыль, а значит и налог с нее, и должен заплатить 94,5 млн рублей недоимок, 10,8 млн рублей штрафа и пенни на почти 29,5 млн рублей. Сам Морозов утверждает, что это налоги с тех фирм, которые “навязывались” его компании Лещевским.

– Проверка компании, кроме тех фактов, о которых мы заявили (что было вымогательство и нам подставляли фирмы, на которые надо переводить деньги), показывает, что в остальном компания была белая и работала по закону. Мне кажется, это большое достижение, что за два с лишним года беспрерывных налоговых проверок, явно заказных и с пристрастием, больше на нас ничего не могут повесить, кроме того, чтобы выплатить налоги за “финансовые дыры”, через которые мы вынуждены были осуществлять платежи. Это именно те компании, через которые деньги уходили в Управделами. Сейчас мы пытаемся опротестовать эти налоговые претензии.
Дело в том, что на нас пытаются, очевидно, через налоговую завести встречное уголовное дело, как это было с Магнитским – первое, инициированное им дело со всеми его документами похоронили, а его самого параллельно обвинили в том, в чем изначально обвинял он, и Магнитский оказался в тюрьме. Со мной у них такой номер не проходит. Потому что Магнитский жаловался тем же, кто его и “придавил”, а мы сразу написали президенту, вывели историю на другой уровень, к тому же она ушла и за рубеж.

Морозов утверждает, что многие бизнесмены готовы его поддерживать, правда, признает, что большинство опасается делать это открыто. “Когда я встречаюсь с главами компаний, и они слышат, что я – “тот самый Морозов, многие буквально обнимать меня готовы, так всем уже все надоело”,- говорит он. На просторах Рунета у предпринимателя тоже образовалась группа поддержки. И, хотя сам он подчеркивает, что дал скандальное интервью только в целях защиты собственного бизнеса, а не в качестве борца-одиночки с системой, сейчас Морозов не прочь возглавить ряды тех, кто эту самую систему отрицает. Бизнесмен с энтузиазмом рассказывает о создаваемой ассоциации “Параллельная экономика” с иностранным участием и христианскими корнями. Нечто вроде “Союза честных бизнесменов” – в нынешних реалиях звучит утопически. Тем не менее, он надеется, что если вернется в бизнес, то сможет работать не по старым правилам, а по “кодексу чести”, заключенному членами духовно-предпринимательской организации.

–Мы сейчас создаем “Параллельную экономику”, где люди договариваются не воровать друг у друга и все делать открыто. Когда у вас открытые сделки, технологии, вы не можете воровать. Почему у нас в строительстве, в проектировании не используются технологии? Потому, что они открытые. Вы же не можете обмануть детектор лжи. Если взять, допустим, технологию проектирования, в которой все отслеживается – то там ничего и нельзя сделать, ничего изменить, это уже другой уровень. А нас как это происходит: сегодня что-то стоит 2 млрд рублей, завтра уже 2,5 млрд и т.д. Российская коррупция стала уже абсолютно антисоциальной. Она везде: вот мы сейчас с вами пьем чай, половина которого – это коррупционная составляющая. Все должно быть в два-три раза дешевле – газ, тепло, продукты. Мы за все переплачиваем, потому что не используем технологии, которые давно использует весь мир. Например, в современном строительстве делается трехмерный проект, потом выстраивается процесс производственный, подсчитываются деньги, приводится подрядчик, которому говорят – вот, делай. А отслеживает все компьютер, который сигнализирует в нужный момент: “переплачиваем”, или “отстаем”. А у нас тут построили, тут не построили, хотя оформили, что построили, тут заменили одну бумажку на другую, дали свои прикормленные компании, которые поставляют по завышенным ценам то, что, возможно, и в принципе не нужно.

К тому моменту, как Валерий Морозов разоткровенничался с британской прессой, его компания работала на российском рынке почти 10 лет, выигрывая многочисленные столичные и федеральные тендеры. О том, как часто приходилось делиться с чиновниками, предприниматель предпочитает не распространяться, акцентируя внимание только на сочинском скандале. Однако, наивно полагать, что, отметив десятилетний юбилей в строительном бизнесе, бизнесмен впервые столкнулся с откатами и коррупцией.

– Сейчас моя жизнь повернулась в другое русло. Да, у нас была одна из самых прибыльных в российском строительном бизнесе компаний, у нас 8-10% от оборота – это была чистая прибыль, половина которой распределялась на развитие, половина на дивиденды, а у меня там было 70% с лишним. НО это вытягивание колоссальных денег надоело.
Мы как-то собрались с супругой вдвоем и начали думать, что делать. Я ей сразу сказал – обратного пути не будет, и мы можем лишиться всего. Она мне сказала – нельзя спускать и давать людям возможность делать что хотят. И мы начали действовать открыто. Сейчас ведь другое общество, а многие чиновники остались в том мире, продолжают думать, что могут все контролировать.
Но настроение меняется не только в бизнесе. Поддерживает даже прокуратура. Когда была первая проверка, когда я передал первые материалы и их получили прокуроры, именно они сказали: “Ребята, не молчите, не остановитесь, ну хоть раз мы кого-то прихватим, хоть кого-то”. Людям надоело. Обществу надоело. Речь идет не о том уже, что кто-то несет взятки – взятки нести вынуждают, и приходится это делать, чтобы иметь возможность работать.
Сейчас мы ” убили” компанию, но есть надежда, что не до конца. Если нашу ситуацию начнут рассматривать объективно, то я думаю, мы сможем вырулить. Просто сейчас другой этап. Был этап разобраться с этой опасной группой милиционеров, был этап “выдавить” те кадры, которые ни при каких обстоятельствах не будут с нами работать, удалось достучаться до руководства управделами – если два года назад нам кричали “не хотим ничего слушать”, то теперь, наконец, поняли, что твориться за их спинами.
Я думаю, что в ближайшее время российское руководство сменит элиту политическую, за которой последует и экономическая. В противном случае, ситуация пойдет другим путем – по аналогии с Тунисом и другими странами. Сейчас любое событие может привести к социальному взрыву. В нынешнем обществе информация становится доступной. Меня не пускают на телевидение, например, но есть интернет. Решает в обществе активная часть населения, а она, как раз-таки, обладает информацией, эту часть нельзя заблокировать от информации.

http://www.firstnews.ru/interview/finance/30666/?sphrase_id=22755