(из серии «Арест Сергея Фургала. Причины и последствия», часть 13)
1
О пользе нетрезвого образа жизни при создании политических теорий
Очевидно, что ни одна организация не может быть создана и функционировать без соответствующей ее задачам и целям информационной системы. Особенно это касается политических организаций.
Сам политический термин «партия» происходит от латинских слов pars и «partio», которые означают «род» и «делю», «разделяю». Со времен Древнего Рима существует поговорка: «Partes Caesaris segui» — «Присоединиться к партии Цезаря».
В английском языке термин «party» означает и политическую партию, и просто группу людей, компанию, прием гостей, вечеринку. Это и понятно. Английские политические партии часто создавались и развивались в тавернах и пабах, где народ, разделяющий близкие политические взгляды, собирался не только для того, чтобы выпить эля или виски и поесть, но и для того, чтобы обсудить события, обменяться взглядами, идеями, поспорить и до чего-нибудь договориться.
В Лондоне есть пабы, где ежедневно собирались сторонники одной или другой партии, и где обменивались новостями и идеями журналисты. В пабах «The Old Bell» и «Ye Olde Cheshire Cheese» на Флит-стрит особенно любили собираться журналисты и писатели. Здесь они обменивались новостями, историями, которые потом использовали для написания статей, рассказов и романов. Там нашли сюжеты Чарльз Диккенс, Марк Твен, Конан Дойл и многие другие великие писатели, которые жили и работали в Лондоне. Недаром XIX веке «Флит-стрит» стала означать «власть медиа», «власть СМИ», «власть информации»…
В переулке рядом с Оксфорд-стрит, где даже в коронавирус бегают толпы любителей шопинга, есть паб, где когда-то собирались анархисты, пил вино и эль Бакунин, где он иногда критиковал Маркса. А рядом с Британской библиотекой есть паб, где после работы там над документами иногда пил пиво Карл Маркс и встречался с своими сторонниками.
Хотя Маркс в первые годы после окончательного переезда в Лондон позволял себе выпить пиво с трудом…
Когда Маркс был вынужден эмигрировать из Германии в Англию, с деньгами у него было совсем плохо. Поддерживал его финансово только Энгельс, который перебрался в Англию позже, и несколько лет семья Маркса жила очень тяжело, пока его жена Женни не получила небольшое наследство. Жили они бедно, арендовали две комнаты в доме на Dean Street.
Жилье свое Маркс называл хибарой или лачугой. Комнаты были в грязи, наполнены угольной пылью и дымом. Иногда Маркс не мог поехать в Британскую библиотеку потому, что единственный приличный его костюм был заложен. Денег не хватало даже на питание. В том доме Маркс прожил пять лет, и за это время трое из его пяти детей умерли…
Фото: 28 Дин-стрит, рисунок XIX века (верхний снимок) и нынешний вид. На третьем этаже рядом с окнами комнат, где жила семья Маркса, видна мемориальная доска
Дом этот мне показывал потомок тогдашнего владельца дома Мартин Роуз. Он мне рассказал, что в то время Маркс писал «Капитал», писал на немецком, потому что английским владел недостаточно, а издать свой главный труд надеялся именно в Англии. Поэтому главы «Капитала» нужно было сразу переводить на английский язык. Денег на оплату труда переводчика у Маркса не было, и он договорился с хозяином дома, у которого арендовал комнаты и который пустил Маркса жить за небольшие деньги по рекомендации родственников из Германии, что тот переведет написанные главы, а Маркс заплатит за перевод после получения гонорара от издателя.
Владелец дома тоже был имигрантом из Германии, куда его семья когда-то переехала из России. Фамилия хозяина дома была Розенталь. Позже его потомки изменили еврейскую фамилию Розенталь на цветущую английскую Роуз…
– Розенталь – известная в России фамилия, – сказал я мартину Роузу.
– Неужели? – удивился он, явно заинтересованный.
– Да. Многие из тех, кто в советские времена поступал в МГУ на гуманитарные факультеты, с трепертом и ужасом вспоминают фамилию Розенталь, – сказал я.
– Неужели? – удивился и заволновался Мартин Роуз.
– Да. Нам приходилось сдавать экзамен по русскому языку по учебнику Розенталя, – сказал я. – Учить его наизусть. Это было ужасно. Я до сих пор с трепетом вспоминаю фамилию Розенталь.
– Неужели? – с разочарованием произнес Роуз.
– Да. Но зато все помнят Розенталя до смерти…
– Неужели? – с гордостью воскликнул Роуз…
Так они и работали в доме на Дин-стрит над «Капиталом»: Маркс писал на немецком своим ужасным почерком, его жена Женни переписывала своим идеальным почерком, а Розенталь, предок Розенталей в России и Роузов в Англии, корпел над переводом…
А рядом с домом на той же Дин-стрит есть паб «The French House», где во время Второй мировой войны любил выпить вино или пиво Де Голль, где собирались его сторонники, которые руководили французским Сопротивлением и после войны возглавили Францию…
А недалеко от Дин-стрит в паб «The Crown Tavern» часто заходил Владимир Ленин, который жил рядом. В 1905 году он там встречался и вел беседы с молодым грузинским революционером Иосифом Джугашвили.
Более того, за два года до этого, возможно, именно в этом пабе, в комнатах на втором этаже проходил второй съезд РСДРП, на котором были приняты Устав и Программа партии и произошел раскол на большевиков и меньшевиков. Хотя есть и другое мнение, что съезд проходил в другом пабе, «Pindar of Wakefield» (сейчас называется «The Water Rats»), который в свое время был местом, где любили посидеть и пообщаться со своими сторонниками Карл Маркс и Фридрих Энгельс, когда Энгельс перебрался в Лондон и финансовые дела у Маркса поправились. Точно никто не знает…
Кстати, Маркс некоторое время снимал комнаты также и над пабом «Pindar of Wakefield» ( напомню, что сейчас паб называется «The Water Rats») и, возможно, именно в тех комнатах, где когда-то жил Маркс, проходил съезд, на котором была создана партия большевиков…
Есть в Лондоне, тоже недалеко от Дин-стрит. еще один «комммунистический» паб – «The Red Lion». Там Маркс и Энгельс читали лекции британским и приезжим социал-демократам. Там же в 1948 году проходил второй конгресс «Союза коммунистов», и участники конгресса обратились с просьбой к Марксу и Энгельсу написать «Коммунистический манифест»…
Объяснялась давняя привычка и традиция встречаться и обсуждать политические программы в пабах тем, что, во-первых, большинство политически активного населения Лондона и других крупных европейских городов жило в условиях, которые не позволяли собраться большой компанией у кого-то из участников дискуссии и подолгу беседовать и обсуждать политические вопросы и теории.
Во-вторых, сырую воду со средних веков в европейских городах старались не пить. Вода была в Темзе, Сене или Тибре заражена, антисанитария на улицах была повсеместной, источников чистой питьевой воды в средневековых европейских городах, в отличие от Москвы и большинства русских городов, считавшихся «большими деревнями», практически не было, а завозить и хранить воду дольше нескольких дней было опасно: вода портилась быстро. На кораблях в плаваниях, например, английские моряки пили эль, а не воду, и норма была 4 литра эля на моряка в день. Дизентерия и всякие другие заразные болезни были причиной до 50% потерь европейских армий во время средневековых войн и походов, то есть рыцарей от дизентерии во время крестовых походов гибло больше, чем от мечей и копий в сражениях.
В общем, лондонцы, парижане и жители других европейских городов пили те напитки, которые гарантированно не были заражены: эль, пиво, вино и так далее, и пили это все обычно в пабах, кафе и тавернах. Там и происходил основной обмен идеями и информацией.
Именно пабы, пивные и рестораны Лондона, Парижа, Берлина, Цюриха были местами, которые долгое время служили информационными и аналитическими центрами политических партий. Это сказывалось на идеях, которые создавались, обсуждались и передавались – часто не по-трезвому…
Наряду с пабами и ресторанами главными информационными центрами были монастыри, библиотеки, а информационными каналами в XVIII, XIX и начале ХХ века служили почта, книги, редкие газеты и журналы, а также всевозможные кружки, ячейки и митинги. С точки зрения современного развития средств связи, обмена информации, ее хранения и обработки, объема доступной информации и скорости ее получения, прошлые века были доисторической древностью!
2
От «нового человека» до «айфона», «флейма» и «тролля»
Начну с разъяснения:
Айфон – кличка Д.А.Медведева в народе ( в Кремле в бытность его Президентом РФ Медведева звали “Звонок”)
Тролль — провокатор сетевого общения, который в обсуждениях намеренно своими высказываниями провоцирует возникновение конфликтов, не преследуя никаких других целей.
Флейм — от англ. Flame, дискуссия или отдельное сообщение, не несущее никакой пользы, спор ради спора, когда один из спорщиков или сразу оба и не собираются прислушиваться к мнению оппонентов.
Ну, а теперь продолжим…
Казалось бы, новые информационные технологии и системы начала XXI века должны были привести к взрывному расцвету человеческой цивилизации и прежде всего сознания и интеллекта человека, его мыслительных способностей, продуктивности, в том числе способностей приобретать знания, познавать, генерировать идеи и научные открытия. Именно о таком взрыве интеллекта и сознания, обязанном с неизбежностью привести к появлению «нового человека», новой культуры и новой цивилизации, мечтали и писали многие коммунисты и социал-демократы в начале ХХ века. Именно так они видели будущее человечества…
После Октябрьского переворота и прихода к власти большевиков и левых эсеров в 1917 году многие видные социал-демократы считали, что с социалистической революцией и реформами надо не спешить, что достаточно создать в России парламентскую республику, работающую систему буржуазной демократии и сконцентрироваться на научной работе и образовании, на развитии человека, его сознания и духовного мира и постепенно создать «нового человека», новую культуру, развить науку и промышленность, и только потом этот «новый человек», только он и именно он, сможет построить коммунистическое общество и провести необходимые преобразования.
Ленин, Троцкий и их стронники были убеждены в том, что нового человека и новый строй надо создавать одновременно, а стадию буржуазной парламетской демократии можно перескочить. В первые годы после гражданской войны многим показалось, что Ленин был прав…
Теперь же трудно сказать, кто был прав… Пока мы находимся там, где находимся, и вынуждены признать, что технологический прогресс, небывалый, выше всех самых смелых предвидений коммунистов начала ХХ века, не привел к созданию нового человека, о котором они мечтали. Посмотрите на недавнюю советскую элиту (команда Горбачева или Брежнева, не говоря о Хрущеве), нынешнюю российскую элиту: Айфон – Медведев, Греф – Греф, Чубайс – Чубайс, Зю – Зюганов, Жирик – Жириновский, Борода с Челюстью – Миронов… или американскую… или европейскую…
Происходит другое: то, что казалось для наших предков просто невероятным, что им даже в голову не приходило: деградация сознания, потеря способности мыслить, приобретать знания и анализировать информацию вплоть до способности читать и усваивать тексты. И эта деградация становится все более заметна с каждым годом. При этом у абсолютного меньшинства, которое по недоразумению называют «современной интеллектуальной элитой», никакого расцвета интеллекта и появления «нового сознания» также не наблюдается.
Финансовая и бизнес элита нарастила свою мощь и свои капиталы, ученые накопили потенциал науки, СМИ и журналисты получили новые технологии и информационные системы, позволяющие им выходить на миллиардные аудитории, но интелектуальная элита свое влияние на политику, экономику и общественную жизнь продолжает терять, и процесс ослабления роли интеллектуальной элиты, который начался по всему миру с середины ХХ века, происходит сейчас нарастающими темпами. И это страшная тенденция…
Еще хуже обстоят дела с простыми людьми, с народом…
В последние годы десятки миллионов людей в развитых странах перестали читать тексты более двух страниц, а способность считать в уме потеряли полностью. Больше половины населения, а среди молодежи до 70%, не способны прочитать более пяти страниц текста. Они устают, теряют интерес, не могут сосредоточиться, им нужно срочно переключить внимание.
На заданный им вопрос они могут выбрать ответ, то есть поставить галочку, если им дать три варианта ответа, но они не способны найти правильный ответ, если он в предложенном им списке отсутствует. Более того, они не способны даже прийти к мысли, что существует другой, правильный, ответ, который в вариантах, предложенных им, отсутствует. «Четвертого» ответа для них не существует.
Им привычен спор ради спора, дискуссия в виде «базара», который они красиво именуют «флейм».
Они не могут анализировать, если сталкиваются с незнакомой проблемой, то есть с проблемой, которую не в состоянии сразу понять и решить. В такой ситуации, они зависают, потом у них начинается паника, потом истерика, а затем депрессия. Более половины населения в самых развитых странах страдают от депрессии, а это приводит к зависимости от лекарственных препаратов, энергетиков или наркотиков, алкоголизму, разрушению здоровья, радикализму, росту преступности, насилия и самоубийств. Огромные деньги идут на лечение и поддержку таких людей (коронавирус оставим на время в покое), а не на образование, науку и творчество. И деградация нарастает…
Такими людьми не просто легко манипулировать. Подвергаться манипулированию им настолько привычно, что они не способны и не хотят выработать свое мнение, независимое от заявлений политиков и СМИ.
3
«Есть такая партия?» – «Нет, но есть клан…»
Изменились и политические партии. Если в пабах и кафе партии создавались и начинали свою политическую деятельность в спорах и столкновениях идей и мнений, то в современных партиях спорить с лидерами не просто не принято, а равносильно подписанию приговора.
Разница между партиями XIX и ХХ веков состоит прежде всего в том, что в ХХ веке многие партии потеряли способность генерировать идеи, развиваться идеологически. Современные партии даже не ставят такой задачи. Их ориентация на идеологическое и идейное развитие осталась в прошлом, ощущение себя как центра рождения идей и новых социально-политических теорий исчезло, а креативный потенциал просто обнулился.
На Западе в старых консервативных демократиях, типа британской, где еще сохраняются традиции прошлого, члены партий еще могут спорить и высказывать свое мнение, в том числе о политике и действиях своего партийного руководства. Партийная дисциплина существует, но члены партии имеют защищенное всей политической системой право не соглашаться со своим руководством и критиковать его политические решения и инициативы. Открыто покуситься на это право для любой партии и любого политика равносильно обвинению в попытке подрыва демократии и лишению какой-либо возможности заниматься политикой.
Члены Парламента, в том числе члены правительственного Кабинета, могут выступать против мнения большинства своих партийцев и даже голосовать в Парламенте против резолюции, предложенной премьер-министром, то есть лидером партии. Конечно, если на специальном заседании принимается решение составом правительства о том, что по какому-то важному вопросу нужно всем поддержать законопроект, то члены Парламента от правящей партии обязаны это сделать, прежде всего члены Кабинета.
Однако, и в этих случах регулярно находятся министры, которые голосуют против предложенной лидером своей партии резолюции или воздерживаются. В этих случаях они рискуют оказаться без «портфеля», и некоторые перед голосованием подают в отставку. Поступив таким образом, они не теряют уважения ни в своей партии, ни среди политической элиты. Протестные действия и отстаивание своего мнения приносят уважение, особенно, если потом оказывается, что подавший в отставку оказался прав. В истории были случаи, когда такие политики не просто возвращались в правительство, но и становились лидерами партии и государства: тот же Уинстон Черчилль…
То есть, в некоторых западных партиях, серьезно деградировавших, все же остались традиции и возможности для борьбы идей и мнений.
В России же партии, прежде всего их руководящие органы и высший эшелон государственной и политической элиты, из источника идей и политической мысли превратились в инструменты, механизмы для проведения и безропотного исполнения решений даже не своих лидеров, а руководителя государства.
В чем причина такой деградации? Почему и когда партийные и государственные элиты из источника идей, моделирования будущего и путей его достижения превратились в механизмы административного управления и контроля за населением, экономикой и общественными организациями? Почему государственная элита превратилась из субъекта в объект, в исполнителя чужой воли, воли того, кто тем или иным путем, часто не по заслугам, не по способностям, не за высоту морали и не за блестящие идеи оказался на вершине власти?
Подробно разбирать и искать ответы на эти вопросы я сейчас не буду. Для этого потребуется отдельный и подробный анализ, который я попытаюсь сделать в материале об идеологии Движения Народовластия, но на одном аспекте, и с моей точки зрения, одном из самых важных, особенно для понимания происходящих в мире сейчас политических процессов, мне придется остановиться в этом материале.
4
Гибель идеологии и расцвет функционализма
XVIII, XIX и начало ХХ века были периодом бурного, нарастающего развития науки, философии, технологий, промышленности и рождения новых идей, теорий, идеологий. Переломным моментом в истории стала Первая мировая война, которая закончилась серией социально-политических революций, главной из которых был Октябрьский переворот 1917 года в России и последовавшие за ним распад Антанты, гражданская война и интервенция в Россию 14 иностранных государств.
С 1920-х годов, если наука, технологии и промышленность продолжали бурно развиваться, то развитие философии, идеологий и социальных теорий неожиданно и вопреки ожиданиям и предсказаниям сначала затормозилось, а затем забуксовало.
Новые теории и идеи конечно появлялись, но это был рой микроидей, которые не делали прорывов в мировоззрении, не создавали новых вершин, способных увлечь миллионы людей и, по словам Маркса, «овладеть массами» и «стать материальной силой».
Однако, на это обратили тогда внимание немногие. Объяснялось это, во-первых, тем, что теория, которая сумела овладеть массами и стать материальной силой, уже была и проявила себя с поразившей сотни миллионов людей энергией и волей, породив социальную и политическую бурю. Это был марксизм, который не только охватил массы и стал «материальной силой», но и стал той «материальной силой», которая, «опрокинула», как и предсказал Карл Маркс, «другую материальную силу»: власть капитала.
Для громадного большинства коммунистов и членов левых рабочих партий во всем мире потребность в новой теории и идеологии перестала на время существовать. Октябрьская революция в России, как они были убеждены, доказала правоту Маркса. Социализм победил в одной стране, удержался, отбился и начал распространяться по миру, охватывая новые страны и регионы. Оставалось только сохранить марксизм, защитить от попыток его исказить, и казалось, что дорога к коммунизму будет прямой. А там, в светлом будущем, ждут новые задачи, которые будут решены новыми поколениями идеологов, ученых и философов, «новыми людьми», людьми будущего…
В мире капитала спрос на «великие» теории, которые могут «охватить массы людей и стать материальной силой способной опрокинуть другие материальные силы», тоже исчез. Причем, исчез окончательно. Октябрьский переворот в России отбил интерес на Западе к великим теориям, особенно к производству этих идей своими же интеллектуалами, философами и экономистами. Великие теории оказались не просто ненужными, вредными для правящих элит, но и, опасными, причем опасными, как наглядно показала история, смертельно.
Западным политическим элитам, финансовому и промышленному капиталу нужны были не великие теории и идеи, – а то, чего хлеще, еще придумают что-нибудь похуже и повреднее коммунизма, – нужны были идеи предельно функциональные, нацеленные на решение конкретных задач, прежде всего политических и социальных, способных дать Западу преимущество перед СССР или подорвать коммунистические движения, ослабить их.
Западным элитам надо было создать новые устремления в народе, особенно в классе квалифицированных рабочих, в среднем классе, в молодом поколении и творческих слоях. Нужны были новые приоритеты, конкретные увлечения, моды, то, что могло завлечь, увлечь и отвлечь сейчас, сразу…
Им нужны были идеи предельно практические, способные дать быстрый и конкретный результат и помочь решению главной задачи: ослаблению идеологического и политического конкурента в лице СССР и соцлагеря, сдерживания его до времени, когда можно будет его уничтожить или подорвать, или трансформировать в приемлемую форму.
Американцы и западные европейцы не создали новой идеологии и не стремились к этому, но они создали систему быстрого, опережающего осмысления происходящих процесов, выработки решений тактических задач, поддержки и информационного обеспечения своих действий, нацеленных на манипулирование и управление наиболее политически и социально активными слоями населения.
Именно для достижения этих целей и создавалась западная информационная система, нацеленная не на победу в борьбе идеологий, а наблокировку пропагады, идеологического и культурного влияния СССР, создание новых устремлений и приоритетов у своего населения, манипулирование и управление им, распространение формируемых на Западе стремлений и желаний на население стран социализма, прежде всего партийную и государственную бюрократию.
Надо отметить, что советская пропагандистская машина была мощнее западной, но политическая элита СССР упустила политическую и идеологическую перестройку на Западе, не поняла ее значения и опасности для мира социализма. Советская пропаганда не перестроилась, а упорно отстаивала уже к этому времени состарившуюся идеологию, догматизированный и мумифицированный марксизм, политику, которую проводила быстро и бесперерывно деградирующая партийная бюрократия. В противовес формированию новых стремлений и желаний населения, манипулированию и управления ими Западом СССР противопоставил попытки доказать, что капитализм обречен, а коммунизм неизбежен.
При этом, рационализм и функционализм западной элиты все более импонировал правящей в СССР бюрократии, был ей ближе и понятнее, чем все марксизмы, ленинизмы и коммунизмы, а формируемые на Западе стремления, моды, приоритеты и желания не только проникали через границы, но и постепенно подчиняли сознание советских людей и граждан Восточной Европы.
5
Функционализм против догматизма
Постепенно на Западе появилось понимание и уверенность в том, что социализм как система, рожденная в октябре 1917 года, обречен, потому что не способен к идеологическому и идейному саморазвитию, и даже не замечает, что попадает все больше в подчинение информационной машины Запада, перенимает западные стандарты и идеалы жизни. Социализм в СССР оказался полным противоречий и конфликтов, которые нарастали неконтролируемым, а часто и создаваемым высшей бюрократией потоком непродуманных, а потому глупых решений.
Особенно ярко в СССР проявлял себя догматизм партийного руководства. Исходя из мумифицированного «ленинизма», руководство СССР, его партийная и государственная элиты, включая научные кадры, с тупой настойчивостью отрицали многие научные идеи и целые направления, которые не только к тому времени уже доказали свою ценность, но и должны были бы оказаться наиболее востребованными именно в социалистической плановой экономике: генетику, кибернетику, информатику, теорию развития систем и управления ими.
Вопреки очевидному, все эти направления научной мысли отвергались безапелляционно, сразу, без обсуждений и только потому, что когда-то Ленин не согласился с первыми зачатками этих идей, критиковал тех, кто с ними выступал, или потому, что часть авторов этих идей были когда-то конкурентами Ленина в борьбе за лидерство в партии большевиков.
Имена авторов идей, создателей теорий и научных направлений, если они когда-то были критиками Ленина и по некоторым вопросам не разделяли его политики, оставались под запретом в СССР. Любая попытка напомнить о них или возродить их идеи, допустить, что Ленин ошибался, приводила людей к гибели. То, что не смог понять и оценить Ленин в 1903-1907 годах, советская научная, государственная и прежде всего партийная элиты отвергали безапелляционно через 20, 30, 40 и 50 лет после смерти Ленина!
Именно нежелание развивать новые идеи, страх исказить новыми идеями марксизм или подорвать веру в него, догматизм, ставший хроническим и системным в СССР, а потом уже и неспособность элиты в результате ее деградации понять, что происходит в соцлагере и вокруг него, привели СССР к гибели. И не только СССР.
Все это привело к гибели идеологии на постсоветском пространстве. Остались ее останки, превратившиеся в навоз, на котором разрослись импортированные с Запада идеи функционализма – мировоззрения, основанного на примитивных и предельно рациональных вглядах на общество, экономику, государство и человека и рассматривающего функции элементов общественно-экономической системы, в том числе функции человека и общественных групп, как главные, а в предельно радикальном варианте функционализма, как их единственные сущностные характеристики.
Подобно функционализму в психологии, который не рассматривает проблемы «душа-тело», функционализм в политике, экономике и общественной сфере отбрасывает мораль, нравственность, духовность и гуманизм, а если и рассматривает их – вынужденно, когда избежать не удается, – то рассматривает их тоже как функции исключительно для решения политических или экономических задач.
И именно на постсоветском пространстве, прежде всего в России, функционализм как мировоззрение элит принял самые примитивные и грубые, антигуманистические формы.
6
«Я, ты, он, она… – функций полная страна!»
В словах Путина, произнесенных в октябре 2020 года в ходе видеоконференции Валдайского клуба, заложено намного больше смысла, чем многие понимают. И такое впечатление, что и сам Путин не понимает полный смысл того, что он сказал: “Вы знаете, меня мало что задевает, потому что я в известной степени при исполнении своих служебных обязанностей превращаюсь в функцию, и она, эта функция, имеет главную цель – обеспечение интересов российского народа, наших граждан и российского государства.”
Именно превращение человека, групп людей, населения в функции и разработка политических и экономических решений в соответствии с «функциональным» подходом является главной характеристикой нынешнего политического режима в России, его мировоззренческой основой и одной из основных причин неспособности России к эффективному развитию и совершенствованию. Именно преобладание функционального подхода в политике, экономике, общественной жизни, культуре, науке, здравоохранении и образовании, подавляющего все живое, новое, нестандартное, выдающееся, основанное не на выгоде, а на морали и нравственности, порождает во всех сферах расколы и обостряет антагонистические, то есть непримиримые, противоречия, которые раздирают российское общество.
Тут надо обратить внимание на то, что противоречия, которые неизбежно переходят в конфликты, раскалывают российское общество не только по классовому признаку, но и по групповому, террриториальному, национальному, мировоззренческому. Расколы и противоречия в современной России – и в мире в целом – возникают и обостряются там, где еще несколько десятилетий назад никаких особых проблем для правящих режимов не было. И это говорит о многом…
Никогда властям не было так трудно найти то, что объединило бы народ и государство. Никогда российское общество, народ не были так расчленены, расколоты на мелкие группы, слои, кланы, как это произошло и продолжает происходить сейчас в России. И противоречия между этими группами и кланами носят повсеместно острый, часто непримиримый характер.
Расколот класс капиталистов, бизнеса, расколот на группы по доступу к властным ресурсам, по политическим кланам, связям и степени зависимости от силовых структур и правоохранительных органов, возможностям получать коммерческое финансирование, влиять и использовать судебную систему, по степени вовлеченности в криминальную деятельность и по степени зависимости от ОПГ, наличию связей с местными органами власти и доступа к бюджетным ресурсам и так далее.
Возьмите любой регион, и вы найдете весь букет противоречий, обостренных до предела, когда находить компромиссы и балансы становится практически невозможно без привлечения самого высокого политического и властного ресурса. И это называется в Кремле «ручным управлением»!
Расколот рабочий класс, и расколот не меньше класса капиталистов, как и все другие слои населения и общества. Расколоты чиновники и политики, журналисты и политологи…
7
Хочешь жить, найди свою функцию
В чем причина ущербности функционального подхода в государственном строительстве и политике?
Главная причина в его бесчеловечности и антигуманности. Человек, семья, группа, компания, класс, регион нужны и рассматриваются не как люди, а как функции. Когда функция отпадает или меняется, отпадает надобность в человеке, семье, группе, классе.
Возьмем самый последний, но достаточно яркий пример. В последние двадцать лет было популярно приглашать в Госдуму знаменитых спортсменов, актеров, певцов. Они выполняли важную функцию: привлекали электорат к тем партиям, от которых получали места в Госдуме. Теперь эта функция отпала. Спортсмены и актеры популярность потеряли. Тут сказались и допинговые скандалы, и потеря позиций России в мировом спорте, и общий и всеобъемлющий кризис культуры, включая кино, литературу, поэзию, музыку, который охватил Россию, начиная с конца 1990-х годов, когда культурный задел и потенциал СССР был исчерпан, и это произошло именно в тот момент, когда функциональный подход окончательно стал доминировать в государственной политике и культуре России.
На изменении порядка избрания и назначения депутатов сказалось и изменение функции самой Госдумы. После принятия поправок к Конституции, Госдума получила право контроля над процессом назначения министров Правительства. Эта функция значительно подняла статус Госдумы и ценность депутатского места. Теперь за место депутата партийное руководство сможет получать значительно больше денег, чем было до этого, и дарить места певцам, акторам и ученым никто уже не хочет. Теперь в Госудуме вместо акторов и певцов будут сидеть те, кто может заплатить реальную стоимость места депутата или оказать ценные услуги (услуги в бане, видимо, тоже отпадают)…
Наука также в значительной степени потеряла свое влияние на общество, и причина этого обусловлена прежде всего преобладанием функционального подхода. Наука, научные идеи, сами ученые из силы, которая генерировала технический прогресс, формировала политику, понимание движения и перспектив научно-технического прогресса, обеспечивала решения технических и общественных проблем, создавала видение будущего и мечты человечества, заставляла людей и государства к этому будущему стремиться, превратились в инструменты и материал, объект политики, бизнеса, клановых и групповых интересов.
В науку зашли и ее возглавили не самые выдающиеся умы и светочи науки, а администраторы, «манегеры», «оптимизаторы», назначенные кланами и действующие в интересах этих кланов. Обычно это не просто «нули» в науке, а откровенные «минусы». Они следят и отвечают за то, что наука будет работать выполняя функции, которые определяют ей группы, имеющие властные рычаги. Чистая наука забыта и отброшена, а те ученые, которые не способны или не хотят стать «функциями», определенными и наложенными на них «манегерами», остаются без государственной поддержки, без финансирования или выталкиваются из науки, а то и из России…
Результаты мы наблюдаем в ходе пандемии коронавируса не только в России, но и большинстве «развитых» стран. «Рекомендации» медиков и ученых, которые преподносятся населению, интерпретируются и выдаются «администраторами» и бюрократами, возглавляющими здравоохранение и медицину, а организация и проведение научных исследований определяется не столько учеными, сколько политической необходимостью, бизнес интересами и личными политическими амбициями и корыстными интересами чиновников. Это рождает недоверие населения к рекомендациям властей, а временами и к сопротивлению.
Функционал в науке приводит к тому, что диссертации пишутся за деньги, статьи в нужных журналах публикуются по связям и за деньги, достижения выдумываются и презентуются за деньги, отрабатывая заказы тех, кто в реальной науке не заинтересован.
В политике происходит не то же самое. Здесь все намного жестче. Здесь убирают безжалостно тех, кто не может или не хочет выполнять те функции, которые требуют в Кремле. В этом и есть причина трагедии Сергея Фургала. На него наложили функцию спойлера на выборах губернатора, а он эти выборы выиграл. Его обязали спасти «Амурсталь» и обеспечить обогащение клана Ротенбергов и Бальского, требовали переводить всю прибыль в Москву и за рубеж, а он отказался забыть интересы своей семьи и своих хабаровских фирм, отставляя им часть прибыли, на которую расчитывали Бальский и Ротенберги. Ему определили функцию губернатора, который должен довести Хабаровский край до банкротства и быть с позором уволенным, а он нашел опору в народе и стал гасить долги, которые набрали его предшественники, и решать проблемы людей, показывая им, что власть может не только их использовать как функции, но и работать в их интересах, признавая их право на власть в стране…
О конце функционализма и новом мировоззрении, которое начало формироваться в Хабаровске и Беларуси, пойдет речь в следующем материале…
(Продолжение следует)
