11 мая 2012 года следователь по особо важным делам Следственного Комитета РФ С.В.Тынников, возглавлявший следственную группу, подписал Постановление о прекращении уголовного дела, возбужденного в отношении бывшего заместителя начальника Главного управления капитального строительства Управления делами Президента РФ, а ныне заместителя директора ФГУП «ДСР» УДП РФ В.М. Лещевского. В тот же день Тынников позвонил Лещевскому и обрадовал его. Об этом рассказал газете «КоммерсантЪ» адвокат Лещевского Арсамирзаев.
Когда-то Арсамирзаев, говорят, был оперативником МВД. Он привык получать информацию первым и, видимо, сохранил привычку распространять ее в «близких» СМИ. Поэтому его заявлению газете можно «верить».
Дело против Лещевского было возбуждено по моему заявлению. Тогда, в мае 2010 года, мне удалось возбудить уголовное дело в отношении одного из ключевых «пауков» преступной группировки, которая занималась вымогательством и разворовывала бюджетные деньги в Управлении делами Президента. Они продолжали воровать и во время следствия, которое тянулось год и девять месяцев. При этом Лещевский со товарищи сохраняли свои денежные места в Кремле и на Старой площади. Теперь, получается, им предоставлена возможность воровать и дальше, после «завершения» следствия.
Ровно три года назад, в мае 2009 года, я пошел на открытый конфликт с Управлением делами Президента РФ, написав официальное заявление о вымогательстве и давлении на компанию со стороны чиновников ГУКС УДП РФ, которые действовали под прикрытием, точнее «крышей», собственного руководства: Владимира Кожина, его зама Ивана Малюшина, начальника ГУКС УДП РФ Чауса, а также генералов ФСБ, которые руководили Контрольно-ревизионным управлением УДП РФ, — Михеева и Сысолятина.
История следствия – «нет повести печальнее..»
Три года длится эта война. Уголовное дело, которое я сумел возбудить с четвертой попытки (трижды дело прикрывали, не открывая), так и осталось за эти годы уникальным. Оно так и осталось единственным уголовным делом, возбужденным на кремлевских чиновников на уровне руководителей Управления делами Президента.
Это уголовное дело доказывает, что можно, при определенных усилиях, упорстве, добиваться привлечения к ответственности людей самого высокого ранга. Даже в России! Надеюсь, оно будет продолжать это доказывать.
Конечно, Лещевскому, Чаусу, Кожину, Малюшину, Школову (бывший зам Нургалиева, а теперь председатель Совета директоров завода, рабочие которого назначаются Полномочными представителями президента РФ по федеральным округам), Хореву, Фейзуллину и другим еще удается уходить от уголовной ответственности. Но то, что они и их дела уже получили огласку, что на их репутации и карьерах поставлен крест, что с этого дела у всех причастных к этому делу чиновников и силовиках начался закат,- это уже стоит много.
Именно с моего дела началась раскрутка темы коррупции в верхних эшелонах власти в российских СМИ и интернете. Именно с нее начали возникать блогеры-специалисты по коррупционной теме, формироваться движения антикоррупционной направленности.
Такие резонансные дела, которые возбуждаются по указанию президента России, не закрываются так просто. Они живут своей жизнью, в том числе политической, часто для чиновников не подвластной. Тем не менее, дело №355516, по словам адвоката Лещевского и газеты «КоммерсантЪ», закрыто. Официально я ничего не получал. Думаю, и не получу. Так, какую-нибудь отписку на две фразы. Меня, мою семью не признали даже потерпевшими. Компанию, под прикрытием следствия, все эти годы грабили, банкротили мошенническими исками, разоряли.
Конечно, я не исключал такого развития событий. Более того, когда это уголовное дело (№ 355516), было возбуждено в августе 2010 года, чиновники Управления делами президента РФ, начиная с Кожина, заявляли, что Следственный Комитет быстро разберется и дело в отношении Лещевского будет закрыто.
Мне сразу заявили, что дело очень скоро будет переквалифицировано, и обвиняемый поменяется: с Лещевского на Морозовых.
Тактика была выбрана следующая:
— С меня и тех, кто меня поддерживал, были взяты подписки о неразглашении. Таким образом, под угрозой возбуждения уголовного дела ограничивалась наша возможность информирования общественности, влияния на следствие через СМИ.
— Дело ограничилось только Лещевским, хотя мое заявление касалось не только Лещевского, но и всего руководства Главного управления капитального строительства УДП РФ (Чауса, в том числе), ФГУПов «Строительное объединение» (Бондарь и его окружение) и «Дирекция по строительству объектов федеральных органов» (Смирнов, Ольшевский, Лукьянов, Авдеев, Усачев).
В моем заявлении, показаниях следователю я приводил слова Лещевского о том, что 12% он передавал Малюшину и Кожину. То, что два руководителя УДП РФ получали откаты через Лещевского, сразу стало подтверждаться тем, что Кожин лично возглавил борьбу со мной, делая идиотские заявления в прессе, в том числе через пресс-секретаря Хрекова, доказывая, что Лещевский и Смирнов, как и все УДП РФ, белые и пушистые.
Несмотря на мои обвинения, следствие ограничилось только Лещевским, объясняя тем, что именно против него проводились оперативные мероприятия: аудио и видеозаписи передачи денежных средств, именно его ошкурили те, кто, используя меня, получил, а затем, якобы, уничтожил улики, в том числе аудио- и видеозаписи. Это действительно объясняло, почему занимались Лещевским. Но никто за три года не объяснил, почему ФСБ, ДЭБ МВД, а потом СК не занимаются другими, всем комплексом вопросов о беспредельной коррупции в УДП РФ и Кремле.
Однажды на очной ставке с Ольшевским, заместителем генерального директора ФГУП «ДСР», я затронул тему вымогательства, взяточничества и воровства на реконструкции Корпуса 14 Московского Кремля, реконструкцию которого ведут уже шесть лет, разворовывая неоднократно выделяемые миллиарды, а потом делая очередные заявления о начале новой реконструкции. Следователь Тынников и Ольшевский, который вместе с Лещевским отвечает за «новую» реконструкцию 14 Корпуса, так же, как они отвечали и за «старые» реконструкции, в один голос закричали: «При чем тут Кремль?! Кремль не входит в предмет расследования!»
— Следствие изначально велось по двум направлениям: дело Лещевского и дело «Москонверспрома» и компаний, которые входили в его группу. То есть проверялись полученные от меня данные, собирались объяснения подозреваемых и их пособников, но одновременно собиралась информация о Морозове, его компаниях, семье, окружении, сотрудниках, которая позволила бы найти компромат и повод для возбуждения уголовного дела.
— Следствие изначально отгородилось и закрыло глаза на самое главное в моем заявлении: на вымогательство и давление на компанию. «Изучались» только обвинения в рамках «получения взятки». Следствие не признало ни меня, ни мою семью, ни компанию потерпевшими: ДЭБ МВД попросил меня использовать мои собственные денежные средства? Ради поимки кремлевского чиновника я отдал 15 миллионов рублей? Деньги Лещевский получил и унес, избежав ареста? Вы говорите, что потом, используя записи и другие улики, фсбэшники и дэбовцы ошкурили Лещевского? То есть ваши деньги ушли фсбэшникам и дэбовцам? А Кожин, Чаус, Малюшин и Лещевский, вместе с теми же дэбовцами, фсбэшниками и налоговиками, навалились на вас и «Москонверспром» и грабят уже три года? Нет, вы ничего не потеряли! Потерь нет, не видно! Вы же не государство!
— СК позволил вести одновременно по тем же фактам другое, параллельное дело: против меня. Оно было неофициальным. Организовано силовиками. Главное направление – найти факты неуплаты налогов и сначала наложить на компанию непомерные штрафы, а потом возбудить дело.
Я заявил о том, что откаты чиновникам платили и субподрядчики, с которыми нас заставляли подписывать контракты. Часть этих компаний выполняло работы по завышенным расценкам; часть компаний работало «в черную», обналичивая почти все, что получали, и таким образом уходили от налогов, что позволяло им платить откаты. Причем все эти компании платили чиновникам напрямую, а потом пытались возместить потери или увеличить прибыль за счет связей, оказывая через крышующих их чиновников давление на нас. Часть компаний вообще практически ничего не делала и получала деньги по актам, которые готовились сметчиками УДП РФ при участии сметчицы Васильевой, которая работала в «Москонверспроме» и, как только стало известно о моем заявлении в ДЭБ, была назначена начальником сметного отдела УДП РФ. Через эти компании обналичивались средства, которые шли в плату коррупционного налога, которым Кожин и его Малишин, Чаус, Лещевский, Смирнов и Ольшесвский обложили «Москонверспром».
Объединяло все эти компании одно: они навязывались нам УДП РФ.
Следствие ограничилось четырьмя компаниями, которых мы назвали как обналичивавшие деньги для «коррупционного налога»: Лещевский (12%) и Смирнов с Олишевским (3%) именно «Москонверспром» (потом, правда, выяснилось, что через эти компании обналичивали средства и ФГУПы УДП РФ, Министерство обороны, ФСБ, правительство Москвы и др.).
Выбор на эти компании выпал не случайно. Их выбрали ДЭБовцы (зам. начальника по экономической безопасности УВД по Центральному округу г. Москвы Керенцев и его подчиненный Глущенко), которые начали наезд на «Москонверспром» в декабре 2009 года, подключив вскоре налоговиков, из извращенной мстительности: Морозов заявил, что Лещевский и его команда получили, как он называет, свой «коррупционный налог», именно через эти компании, значит, они не платили налоги, а значит, надо на эти платежи выставить штрафы, пенни, налоги. И все это повесить на Морозовых. Пусть они заплатят налог на те деньги, которые ушли чиновникам УДП РФ. В следующий раз бизнесмены думать будут, когда пойдут с заявлениями!
Тем более, что другие компании платили чиновникам напрямую, молчат и продолжают платить.
Еще в ходе следствия, которое проводили ДЭБ и Налоговая служба, а также судебного разбирательства по нашему иску к налоговикам, выяснилось, что две компании из четырех связаны с Лещевским, и опровергнуть эти данные невозможно!
ООО «Дорстроймонтаж» оплатило миллион рублей на расчетный счет компании НПЦ «Единство» по контракту без названия объекта и перечня работ. Деньги были выплачены НПЦ «Единство» в связи с тем, что на объекте Дом Приемов Правительства РФ (дом Саввы Морозова) генеральный подрядчик, турецкая компания «Урбан» не заплатила НПЦ «Единство» за фасадные работы. Думаю, что у «Урбана» сложилась знакомая ситуация: обложили взятками и налогом, а часть подрядчиков засунули своих, которые завышали цену. «Урбан» платить полностью подрядчикам отказался, в том числе и НПЦ «Единство».
Директор «Единства» Ловецкий Виктор Васильевич пришел к Лещевскому, курировавшему объект, с жалобой. Лещевский пригласил на встречу с Ловецким мою жену (я был на стройке в Сочи в этот момент). Лещевский в присутствии Ловецкого спросил Ирину, переведены ли «его деньги» в «Дорстроймонтаж»? Получив подтверждение, Лещевский принял решение о том, что из причитающейся ему суммы один миллион уйдет фирме Ловецкого. Ирина согласилась с этим. Нам было безразлично, на что и кому платит Лещевский.
Это был январь 2008 года. Мы уехали отдыхать на новогодние праздники. Кто делал контракт между «Единством» и «Дорстроймонтаж», кто подписывал контракт, как производилась оплата, мы не знаем. Но встреча в кабинете Лещевского была. Был и другой участник этой встречи, Ловецкий, который признал на допросе факт встречи, факт оплаты и предоставил следствию платежку.
Теперь в интервью «КоммерсантЪ» адвокат Арсамирзаев заявляет, что фирма «Дорстроймонтаж» оказалась зарегистрированной на имя жены бизнесмена Ирины Морозовой». Следовательно, Лещевский и его люди никаких платежей через «Дорстроймонтаж» проводить не могли.
Вторая фирма, которая, как выяснил СК РФ после трех лет наших заявлений о необходимости привлечь учредителей и руководство этих фирм и тех, кто за ними стоит, к уголовной ответственности, оказалась связана с нами, — «Техстройинвест». «Такая же история, утверждает защитник, произошла и с фирмой «Техстройинвест», на счет которой, как говорил господин Морозов, также перечислялись деньги, которые в качестве взятки предназначались господину Лещевскому», пишет «КоммерсантЪ».
Во всем этом поражает безграничное пренебрежение не только законом, правдой, но и логикой и здравым смыслом. Бумага и уши бандерлогов и следователей все стерпят,- вот принцип по которому оправдывает Лещевского Арсамирзаев. По его словам получается, что Морозовы пошли с заявлениями, три года говорили об этих фирмах только для того, чтобы через три года следствие установило, что эти фирмы зарегистрированы на них!
За эти годы проверку этих фирм проводил ДЭБ, причем искал там не Лещевского, а именно Морозовых. И не нашел. Причем, учредителей фирм ДЭБ не просто нашел, но его сотрудники учредителей допросили, составили протоколы и подшили их к делу, которое, кстати, Следственный Комитет забрал себе.
Два года эти фирмы проверяла Налоговая служба. Искала в них не Лещевского, а Морозовых. И не нашла. Нашла, что эти компании не заплатили налоги, в отличие от «Москонверспрома», а потому «Москонверспром» должен заплатить за них. 140 млн. рублей! И это дело Следственный Комитет тоже забрал себе.
Морозовы пошли в суд на Налоговую службу и в суде затребовали учредительные документы этих компаний, их бухгалтерские проводки, налоговое дело, дело ДЭБ. Затребовали, хотя сами же являлись их хозяевами!? И получили по суду документы. И из этих документов увидели, что «Техстройинвест», например, в 2007 году имел оборот 3 млрд.рублей (в три раза больше, чем «Москонверспром»), что его «заказчиками», то есть теми, кто отмывал деньги для чиновников, были МИД РФ, ФСБ, МВД, Правительство Москвы, Федеральное Казначейство. И, конечно, Управление делами президента РФ. В том числе ФГУП «Строительное объединение» УДП РФ (Харитонов и Бондарь), которое и захватило объекты, где до этого работал «Московнерспром».
Причем, контракты ФГУП «СО» заключило с «Техстройинвестом» на работы по системам электроснабжения при строительстве Ангара для самолета Президента РФ во Внуково. Работы по одному из контрактов на сумму более 3 млн. рублей были выполнены за один день: 29 марта 2007 года контракт был подписан, а счет-фактура на выполненные работы была получена 30 марта 2007 года, то есть за один день подрядчик протянул высоковольтную линию, подсоединил ее к подстанции Аэропорта «Внуково» и успешно сдал работы!
Второй контракт был подписан на пуско-наладочные работы по системам электроснабжения и пуск объекта в эксплуатацию. Объект, ангар Президента, естественно контролировался охраной аэропорта, охраной ФГУП «СО», ФСБ и ФСО. При этом ни один из сотрудников «Техстройинвеста» ни в каких списках не фигурирует. Сплошные нинзя, супермены и невидимки!
Самое интересное, что ФГУП «СО» имеет собственный мощный электромонтажный участок, обеспеченный получающими зарплату сотрудниками, цехами с оборудованием, складами и транспортом с механизмами. В недавние времена все электротехнические работы участок выполнял самостоятельно. В советские времена этот участок делал все, что касалось электрики на объектах ЦК КПСС и Совминов СССР и РСФСР. Почему в последние годы участок «отдыхает», а огромные деньги «уходят субподрядчикам»? Следствие этот вопрос не заинтересовал.
Однако, в кабинете следователя Тынникова появился пожилой мужичок Трушкин, начальник этого участка, который заявил, что «Техстройинвест» «рекомендовал ему Морозов Валерий Павлович», а в качестве доказательства Трушкин предъявил мою визитную карточку.
Трушкин заявил, что встретил меня один раз в нашей доследственной жизни в коридоре здания УДП РФ, где попросил «рекомендовать надежного субподрядчика». Морозов сразу рекомендовал «Техстройинвест», а не помнит ни Трушкина , ни рекомендацию, потому что «он генеральный и чего ему меня помнить». От подрядчика приходил какой-то Сергей, которого Трушкин тоже не помнит, фамилии не знает, и как Сергей выполнил все работы за один день, не оставив следов в документах на секретном правительственном объекте, Трушкин сказать не может.
Тот факт, что ФГУП «СО» пописал контракт с «Техстройинвестом», а субподрядчик выполнил работы, а ФГУП «СО» эти работы оплатил задолго до того, как появился первый контракт между «Техстройинвестом» и «Москонверспромом», что означает, что Морозов никак рекомендовать этого субподрядчика-невидимку не мог, следствие также не заинтересовал.
Уже в ходе очной ставки я этого Трушкина вспомнил: он действительно один раз подошел ко мне в коридоре УДП РФ и попросил привлечь его подразделение к работам в Сочи. Я дал ему свою визитную карточку, написал на обороте ФИО и телефон инженера, который в нашей компании в то время занимался электрикой. Больше Трушкин в моей жизни до кабинета Тынникова не появлялся.
Каким образом, если Арсамирзаев говорит правду, СК установил, что эти фирмы учреждены Морозовыми, я не знаю. Но я знаю, что у меня есть полный комплект учредительных и бухгалтерских документов этих компаний, включая ксерокопии допросов учредителей, который мы получили по решению суда от Налоговой службы. И этот комплект документов мы вывезли в Великобританию. Оригиналы этих документов находятся там, где положено, а копии – в Министерстве внутренних дел Великобритании, куда я их сдал вместе с прошением о предоставлении политического убежища и другими необходимыми документами по делу Лещевского.
Плохая новость – тоже новость
Теперь это уголовное дело закрыто. Само по себе это событие ожидалось, но все равно, плохая новость вызывает досаду, даже если ты этого ждал, потому что до последнего надеешься, что этого не случится, что кто-то найдется разумный в этом гадюшнике и решит, что пожертвовать несколькими гадами лучше, чем продолжать возмущать половину России.
Три года длится эта война. И напрасно Кожин, Малюшин, Чаус, Лещевский, Смирнов, Ольшевский,Таскин, а также Хорев, Фейзуллин, Дроганов и вся эта фсбэшно-ментовская шваль, которая прикрыла их от закона и ошкурила, превратив себя в крышу УДП РФ, думают, что подпись следователя Тынникова на постановлении о закрытии уголовного дела эту войну закончила.
Напрасно думают, что получаемые мною угрозы возбудить дело на моего сына Андрея, который остается в России, потому что не хочет уезжать и не верит, что ему могут приписать что-то, заставят меня это дело загасить. Я не оценил их юмор, хотя и понял их сигнал : в день закрытия дела у сына угнали машину. Четырехлетний Ниссан-Паджера, купленный им еще в Сочи. Андрей на нем много ездил: Ниссан-Паджера был хорошо приспособлен для сочинского строительного бездорожья и горных улочек.
Напрасно они надеются возбудить дело на мою жену, и таким образом заставить нас замолчать.
Мы слишком долго воевали, слишком много было получено документов, слишком много зафиксировано как преступлений со стороны чиновников, так и документов, которые позволяют очистить нас от клеветы. Ничего у них не получится. Они будут только раздувать дело еще больше! Они не понимают, что их действия просто переносят это дело из пределов России в суды и уголовные дела в Европу и США.
Они еще не поняли, что дело не в Морозове и Морозовых. Слишком много людей подключилось к этому делу. Чем дольше они будут его тянуть, чем больше они будут демонстрировать свое презрение к справедливости и закону, тем больше это дело будет развиваться, становиться символом и знаменем борьбы с коррупцией в Кремле.
Лещевский и так уже стал олицетворением кремлевского коррупционера! И ему не отмыться.
Кожин и так уже стал олицетворением кремлевского руководителя — коррупционера! И ему не отмыться.
В ближайшее время они станут олицетворением связки Кремля с откровенными и признанными бандитами!
Поражает лишь то безразличие с которым окружение Путина и он сам относится к его престижу. Закрыть дело сразу после инаугурации… демонстративно… наплевав на все… До какого же морального дна надо дойти!
Но закончилась лишь очередная серия.
Продолжение следует!
