Управляющий делами президента Владимир Кожин, как сообщают российские СМИ, включен в список кандидатов на пост мэра Москвы. Говорят, что его кандидатура недавно рассматривалась на совещании у Путина.
Некоторые пытаются представить этот вариант обоснованным и закономерным: Лужков и Кожин были долгие годы самыми большими хозяйственниками в Москве. Огромное хозяйство Управления делами президента включает не только кремлевские и околокремлевские объекты, например, комплекс зданий на Старой площади, но и десятки объектов Госдумы, Совета Федерации, больницы и медицинские комплексы, жилые здания, санатории и дома отдыха, авиакомпанию, сельхозпредприятия, транспортные и строительные ФГУПы. Никто, кроме Лужкова и Кожина, не обладает таким опытом ведения хозяйства на территории Москвы и Московской области.
Но их хозяйства объединяет одна черта – неэффективность. Все решения обеспечиваются одним фактором – денежным и административным ресурсом. Если президент и премьер хотят перевести Москву на рельсы эффективности, то Кожин – неправильная кандидатура.
Лужкова и Кожина роднит и другое: оба – властолюбивые и жесткие руководители, имеют команды, окружение, которое сформировали годы назад и практически не меняли. А с этими чертами соседствует и еще одна: они, сами того не понимая, стали марионетками собственного окружения.
Отставка Лужкова показала, как Юрий Михайлович стал заложником не только собственного самомнения, но и умения своего окружения управлять этим самомнением. Почему Юрий Михайлович поверил информации о конфликте между президентом и премьером, которая активно распространялась в последние месяцы, да еще до такой степени, что решил первым публично заявить о себе как о твердом стороннике Путина? Почему, желая продемонстрировать свою незаменимость, подчеркнуть ее так, чтобы в Кремле и Белом доме уважительно склонили голову, начал открытую информационную войну, да еще вел ее на грани хамства? Да потому, что его так настроило и подготовило окружение.
Чего оно добивалось? Использовать Лужкова как последний шанс, как тяжелую артиллерию, создавая ситуацию, близкую к политическому кризису, которая позволила бы заручиться поддержкой Путина и удержать московский «пирог» в своих руках? А может быть, в этом окружении были люди, которые вложили Лужкову идею выступления против президента совсем с другими целями? Например, получив задание подставить Лужкова и дать повод президенту и премьеру убрать его из Москвы? А окружение, проделавшее эту операцию, получило гарантии, что не пострадает и обеспечит защиту своих интересов при любом новом мэре.
Варианты могут быть разные. Но ясно одно: Лужков мог использовать различные информационные каналы, напрямую с ним не связанные, чтобы развернуть осторожную кампанию, прощупывая и проверяя реакцию Кремля, и, в зависимости от этой реакции, корректировать дальнейшие шаги. Но нет – он выступил открыто, убежденный в поддержке Путина и неспособности президента к жестким мерам в отношении его самого.
Похожее произошло и с Кожиным. О конфликте между «Москонверспромом» и Главным управлением капитального строительства УДП РФ знали многие руководители управления делами, в том числе заместители Кожина. Не обо всем, но о многом, знал сам Кожин. Учитывая постоянные призывы президента к борьбе с коррупцией, Кожин казалось бы в этой ситуации должен был проявить инициативу, провести чистку, убрать сотрудников, обвиняемых в коррупции. Доложить президенту и показать стране, что президентская команда начинает борьбу с коррупцией со своей ближней структуры.
Вместо этого окружение Кожина сформировало мнение, что «Морозов пошел не против конкретного коррупционера, а против всего ГУКС». Через несколько недель формулировка поменялась: «Морозов пошел не просто против ГУКС, а против всего Управления делами». Как сказал нам один из сотрудников ГУКС, «переговоры невозможны, управление закусило удила». Но не прошло и месяца, как появилась уже новая формулировка: «Морозов пошел против системы».
Но даже в этой ситуации, когда под угрозой оказалась вся такая близкая и родная Кожину «система», разумный руководитель – а Кожин таким казался, – должен был возложить бремя и опасности войны на какого-нибудь зама: «ты создал проблему, ты и решай», оставив себе пути к отступлению.
Однако сюжет начал развиваться по другой линии. В полемику с «Москонверспромом» вступает лично Кожин и его пресс-секретарь Хреков. Последний заявил, что Морозов «пользуется старым приемом «держи вора»: «Было четыре проверки прокуратуры, которые не выявили никаких нарушений, и вся эта история относительно камер, микрофонов в кабинете – полная ерунда, и все выдумки, сказки – на совести у господина Морозова». И это говорится от имени руководства, которое имело все документы в КРУ УДП РФ, и все знало. Ложь, которая была замешана на уверенности, что правда никогда не всплывет? «Если бы был хоть какой-то намек на подобное, давным-давно были бы возбуждены уголовные дела, и те, кого он обвиняет, давно бы не занимали должностей в управлении делами», – продолжает Хреков.
Вскоре после этого интервью «Итогам» дает Кожин. Это интервью запомнилось двумя нестандартными заявлениями. Первое – что управделами не имеет отношения к делу «Мерседесов», при этом Кожин неожиданно кивает в сторону ФСО, отмечая, что руководство ФСО «инициировало серьезную проверку», а затем признает: «коррупция действительно является сегодня одной из самых серьезных проблем в стране». Второе заявление – по нашему делу: «Что же касается заявлений из уст этого господина (Морозова), то Генеральная прокуратура по нашей настоятельно просьбе проводит сейчас комплексную проверку всего, что связано с этим скандалом. Если вскроется что-то неблаговидное, – сделаем, само собой, юридические и организационные выводы. Если же – надеюсь, так и будет – ничего криминального не обнаружится, воспользуемся своим правом на судебную защиту… В том числе и к тем СМИ, которые, не проверив факты, раструбили на весь мир, что в Управлении делами работают одни воры и взяточники. Думаю, ждать осталось недолго». Журнал вышел 28 июня 2010 года.
К этому времени в связи с публикацией моего интервью в The Sunday Times дело по моему заявлению о коррупции в Управлении делами начало потихоньку раскручиваться. Как часто бывает с нашим правосудием, когда приходится разбираться с «небожителями», правосудие начало с пробуксовки, но 11 августа уголовное дело против Лещевского было возбуждено! Через три недели медлительная, но упорная московская почта доставляет поданные управделами иски и судебные вызовы в редакции «Новой газеты» и «Совершенно секретно».
То есть пока иски Кожина шли в суды и редакции по московской почте, ситуация резко изменилась. Уголовное дело было возбуждено. Признаки преступления были обнаружены. Речь теперь уже пошла о сборе доказательств преступления для суда над сотрудниками УД ПРФ и МВД. А Кожин должен идти в суд и требовать защитить честь и достоинство Лещевского!
Так почему же он залез в эту свару лично? Кто его убедил? Окружение. Потому что рассказало, как он красиво будет выглядеть, защитив «систему»? Или потому, что кому-то надо сесть на его место, не допустив на пост управляющего делами президента близкого Кожину человека, которого в этом конфликте можно достаточно «запачкать»? Или чтобы идея назначения Кожина мэром Москвы выглядела нелепой? Какая была цель, не знаю, но к этой цели они сумели сильно продвинуться.
