В 2008-м году ФГУП «Дирекция по строительству и реконструкции объектов федеральных органов» (ДСР) не заплатило «Москонверспрому» около 30 млн рублей за выполненные работы в Доме отдыха «Архангельское». «Мы думали, что вам денег хватит, и перебросили на «Волжский Утес», – было объяснение. Мы с этим, естественно, не согласились и пошли на конфликт. При этом я отказался платить «откаты». Тогда они предложили на ту же сумму закрыть объемы работ, которые еще не были выполнены на корпусе «Приморский» в санатории «Сочи», а потом разобраться, что и как заплатить за «Архангельское». При этом деньги должны были пойти, как требовали чиновники, прежде всего на «откаты».
Деньги были перечислены, а работы мы эти так и не выполнили, потому что нас убрали с объекта. Эти же работы (плюс дополнение к ним) появились уже в контракте между ФГУП ДСР и ФГУП «Строительное объединение (СО)» УДП РФ, которое пришло на нашу строительную площадку.
Это один из методов, используемых чиновниками. Фирме, выполнившей работы, полная сумма не выплачивается под любым предлогом, например, деньги были «переброшены на другой объект». Конечно, даются объяснения, начиная с политической необходимости (мероприятия президента или премьера) и заканчивая тем, что сказали нам. Далее подрядчику предлагают участвовать в работе на другом объекте, обещая, что деньги будут выплачены там, в том числе за счет дополнительной прибыли.
Поймать на этом ГУКС УДП РФ очень сложно. Во всяком случае, для Счетной палаты, которая проверяет отдельные контракты: в контракте есть работы? Есть. Выполнены? Выполнены. А то, что эти работы повторяются в разных контрактах и разных сметах из одного контракта не видно. Да и при комплексной проверке у ГУКС и ФГУПов есть возможность для манипуляций.
Кстати, генеральный директор ДГУП ДСР проявил иезуитскую изобретательность, подав в суд иск к ОАО «Москонверспром» о выдаче исполнительской документации по непостроенным объектам. Его представитель сознательно солгал в суде, уверяя, что документация находится в «Москонверспроме». Суд удовлетворил иск, приставы начали исполнительное производство, угрожая возбуждением уголовного дела за неисполнение решения суда.
Удивляет слабоумие чиновников, которым даже не пришла мысль, что в суде они зафиксировали факт сознательной оплаты невыполненных работ. Им и в голову не пришло, что мы можем использовать документы выигранного ими суда и обратить внимание прокуратуры и следствия на нецелевое использование бюджетных средств. Однако «кидание» подрядчиков и дублирование оплаты работ являются не основными, а дополнительными способами обогащения на бюджетных объектах. Основным остается увеличение стоимости оборудования, материалов и общей стоимости строительства.
Вернемся к олимпийским объектам. «Москонверспром» готов был закончить работы по реконструкции «Приморского» по графику в 2010-м году за 1 млрд рублей. Компания была не допущена до незаконного тендера якобы на «завершение работ», и ФГУП СО получил контракт на те же объёмы, но уже на 2 млрд руб. При этом увеличение стоимости обосновывалось тем, что корпус «Приморский» был внесен в список олимпийских объектов, к которым предъявляются повышенные требования.
Все закрыли глаза на то, что обоснование приводилось через 2 года после принятия постановления, что объект, который два года строился как олимпийский объект, был закончен к тому времени на 60 %, проектные решения утверждены управделами президента РФ, и генеральный подрядчик был готов выполнить работы без увеличения финансирования. Несмотря на это 2 млрд рублей были выделены ФГУП СО во главе с Бондарем.
Получив финансирование, Бондарь, естественно, его осваивал, не особенно ограничивая себя в расходах. Если мы планировали купить канальные фэнкойлы американской фирмы «Кэрриер» за 8500 рублей, а поставить ФГУП ДСР за 11 000 руб., то ФГУП СО поставило те же фэнкойлы своему родственному ФГУП ДСР уже за 21 300 руб, заложив прибыль 250%! И кому чиновники управделами теперь докажут, что не имели доли в этих прибылях: зачем нужно было увеличивать финансирование в два раза, если, как мы заложили «Кэрриер» в проект, так он там и остался?
Еще интересней получилось с лифтами. В проекте предусматривалась поставка лифтов без машинного помещения немецкого концерна «Тиссен». Под эти лифты были спроектированы и построены лифтовая шахта и кровля без машинного помещения. Подрядчик поставил вместо лифтов «Тиссен» лифты из Санкт-Петербурга (куда нам без северной столицы?), причем обычные лифты, для подъема которых требовалось отдельное машинное помещение, а это еще один этаж. Пришлось ломать уже построенную «Москонверспромом» кровлю. Вот такое воплощение стремления построить уникальный олимпийский объект в условиях почти безграничного финансирования.
Почему же Счетная палата, которая регулярно проверяет расходы УДП РФ на объектах строительства, допускает такие цены? Ответ прост: система так построена, а ломать ее у [председателя Счетной палаты Сергея] Степашина и его аудиторов, видимо, не хватает духа. Для согласования цены в смете требуется представить три коммерческих предложения. Чиновник вызывает доверенного подрядчика, предлагает ему представить коммерческие предложения от трех разных фирм. Подрядчик договаривается с дружественными фирмами, что сегодня они представят предложения на 5% дороже, и передает их чиновнику, который как заказчик выбирает и утверждает предложения доверенного подрядчика.
Потом эти «документы» представляются в Главгосэкспертизу и утверждаются там. Утверждением проектов и цен в Госэкспертизе занимается Усачев, начальник технического отдела ГУКС УДП РФ. Именно за умение решать вопросы с Главгосэкспертизой Усачев три года назад был награжден государственным орденом и квартирой УДП РФ. Естественно, после утверждения смет в Главгосэкспертизе у Счетной палаты цены сомнения не вызывают.
Степашину имеет смысл создать независимую группу экспертов по проверке закупочных цен на бюджетных объектах. Чтобы эти эксперты могли, представляясь сотрудниками коммерческих фирм, производить контрольные закупки и в России, и за рубежом, а потом сравнивать цены. Вот это будет обвал! Государство вернет триллион рублей за первый год. Кстати, могу помочь и сам заняться этим.
До «Москонверспрома» я работал в американской корпорации «Йорк Интернэшнл» и хорошо знаю цены. В американской корпорации считалось недопустимым и незаконным закладывать слишком высокую прибыль. Во многих странах Европы еще в 90-е докризисные годы филиалы международных корпораций продавали оборудование вообще без прибыли. Прибыль получали от монтажа, пуско-наладки и технического обслуживание. В 90-е годы в Великобритании «Йорк» имела оборот, кажется, в $750 млн в год, при этом 70% прибыли корпорация получала от пуско-наладки и сервисного обслуживания. В Австрии были годы, когда «Йорк Австрия» получала всю прибыль от продажи оборудования не по австрийским контрактам, а только по контрактам с заказчиками из Восточной Европы и стран бывшего СССР. Самая низкая доходность была в Чехии (работа там была очень престижной), самая высокая – в Туркменистане (австрийцы ездили в Ашхабад только под угрозой увольнения).
В Москве поставки оборудования «Йорк» в 1992-м году, когда я возглавил компанию «Йорк Россия», могли приносить прибыль в 100% и более. Цены держали югославские компании, которые тогда контролировали рынок поставок инженерного оборудования в России. «Йорк Россия» начала поставлять оборудование российским заказчикам напрямую, и за первый год работы мы сбили стоимость оборудования в Москве на 40%.
Снижение цен принесло свои результаты: в 1997-м году по доли на рынке «Йорк» в России, а также там, где мы имели филиалы, в том числе в Казахстане, Украине, Азербайджане, Белоруссии, обогнал всех производителей и занял первое место (до 60% рынка; причем, в 1992-м г. оборудование «Йорка» на территории бывшего СССР вообще не продавалось).
Мы не завышали цены и на объектах УДП РФ, «Олимпстроя» или мэрии Сочи. Если оказывалось, что в бюджетные деньги было трудно вписаться, мы думали, как снизить затраты, а не садились с чиновниками «решать вопрос» и «пересогласовывать» сметы. Так, на «Приморском» планировалось установить окна и витражи немецкой фирмы «Шукко». В сметах на это было заложено около 180 млн рублей. Чтобы вписаться в эти деньги и заработать прибыль, мы закупили у «Шукко» технологию и оборудование, обучили персонал и открыли производство витражей под Москвой. Это вызвало настоящий гнев у чиновников ГУКС, которые требовали, чтобы мы заключили контракт на поставку и монтаж витражей с другими фирмами. Предложения этих «рекомендованных» фирм превышали выделенные средства на 30–40 млн. рублей. Мы установили витражи в пилотных номерах корпуса «Приморский», а также на нескольких объектах в Сочи (санаторий «Заполярье» «Норильского Никеля») и в Москве (новое здание «Медси» АФК «Система»). Мы показали установленные в «Приморском» витражи Кожину и другим руководителям УДП РФ, а также их друзьям (Юдашкину), получили одобрение, писали письма начальнику ГУКС УДП РФ Чаусу, присылали к нему послов из числа его друзей, но Чаус стоял на своем, как хохол над салом, и денег на выполнение работ мы так и не получили.
После захвата объекта и строительной площадки ФГУП СО заключил контракт с «правильным» подрядчиком. Витражи обошлись государству в 380 млн рублей.
Еще несколько лет назад у таких компаний, как «Москонверспром», была своя ниша: объекты, где для чиновников было важно не получить огромные откаты, а построить хорошо и без дополнительного финансирования. В последние годы государственные чиновники, особенно на олимпийских объектах, стали воспринимать компании, которые были готовы работать за реальные цены, как врагов, обвиняя их в демпинге и делая все, чтобы они не смогли выполнить свои контракты. Защиту такие компании от государственных структур получить не могут: коррупция пронизала все ветви власти. Честные сотрудники ФСБ или МВД пытаются что-то сделать, но в определенные моменты их останавливают и переводят на другие дела.
Недавно один высокопоставленный милиционер сказал моему сыну: «Я твоего отца уважаю, даже преклоняюсь, но сделать ничего не могу. Я обратился к своему начальнику, а он мне сказал не вмешиваться. Сказал, что принято решение из твоего отца сделать второго Ходорковского. Так что извини, но открыто помогать не могу».
Поэтому бюджетная пирамида еще стоит, хотя уже не функционирует и не получает денег. Ее создатели попали в ступор: тот, кого запланировали на смену Бондаря, отказывается принимать дела в компании, куда нужно влить для того, чтобы она опять заработала, полтора миллиарда рублей. Где взять деньги никто не знает. Из бюджета не возьмешь, – слишком много шума вокруг УДП РФ и его ФГУПов.
Чтобы «пирамида» посыпалась, нужен толчок. Я не хотел трогать святое, но приходится – речь о Могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены. В других странах гранитные плиты народных памятников лежат столетиями, а у нас решили все заменить через сорок лет. Может они не выдержали демократизации? Конечно, возмущает тот факт, что в России не нашлось достойного гранита, и пришлось покупать на Украине у брата Бондаря. Но больше всего возмущает то, что гранит обошелся поставщику в разы дешевле, чем заплатил бюджет. «Пирамида» налезла на святое место.
